Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В отличие от монтажной платформы Спайдермен не может совершать экскурсии в открытый космос. На поверхности станции его удерживают мощные магниты, закрепленные на концах ног. Зато он может работать самостоятельно, повинуясь программе, заложенной в его компьютер. Кроме того, им можно управлять с помощью голосовых команд по радио. За все время существования станции не было случая, чтобы робот не понял приказа или совершил какую-нибудь ошибку. Добрый старый Спайдермен — наш надежный товарищ.
Когда-то десять таких роботов смонтировали солнечные панели станции. Затем девять из них вернулись на Землю. Спайдермен остался последним и единственным в своем роде. Ученые хотели проверить, как долго он сможет функционировать в космическом пространстве. Подозреваю, что Спайдермен переживет тех, кто обрек его на одинокий и бесконечный труд — пока он работает без единого сбоя, лишь линзы камер слегка помутнели от отраженного света.
Серебристое тело робота сверкало в солнечных лучах. Он добрался до грузового люка на конце модуля, клешней нажал на рычаг и вошел в открывшийся шлюз. Там Спайдермен забрал стопку тончайших листков, с помощью камер проконтролировал, ровно ли они лежат, и вновь выбрался из люка в безвоздушное пространство. Робот отправился дальше, чтобы заполнить листками пустые ячейки в структуре солнечных панелей, а специальная машина, расположенная в нижней части лабораторного модуля, тем временем подала в шлюз новую пачку фотоэлементов.
— Кремний, вероятно, самый дешевый строительный материал в Солнечной системе,— сказал Ким с затаенной нежностью в голосе.— Его можно найти буквально повсюду, на любой планете. Здесь, в космосе, при отсутствии силы тяжести и кислорода, мы можем собрать огромные кристаллические решетки. Только мы можем их построить, только мы можем их использовать. Ничего на экспорт — как это вам?
Он рассмеялся. Я тоже улыбнулся, хотя, сознаюсь, не понял, в чем соль его шутки. В принципе можно сказать, что наши «листочки» — усовершенствованные фотоэлементы, превращающие солнечный свет в электрический ток. В принципе можно. Но это все равно, что сказать, будто бы современный компьютер — это усовершенствованная электронная трубка.
— Вы видели, как строилась станция, мистер Карр? — полюбопытствовал Ким.
Я покачал головой.
— Мне посчастливилось увидеть это,— продолжал кореец.— Титанический труд. Огромное кольцо собирают на орбите из отдельных элементов. Все скрепляется кабелями. Щелк, щелк — и кольцо стабильно! Как знаменитый индийский фокус с веревкой, не так ли?! Затем к кольцу приваривается проволочный каркас для будущих панелей. И наконец роботы настилают листочки — фотоэлементы. Это было самое яркое впечатление в моей жизни. Запомните мои слова, мистер Карр, когда-нибудь мы построим на орбите огромные здания, небоскребы! Я не мог полностью разделить его восторг, но во время подготовки к полету мне довелось изучать историю строительства станции. Потребовалось пять шаттлов, чтобы доставить на орбиту фотоэлементы для монтажа солнечных панелей. На космической стройке было разработано и апробировано множество новейших, революционных технологий. Очевидно, для Кима это имело огромное значение.
— Мне кажется, наша станция достаточно велика,— заметил я.
— Ба! — Ким взмахнул рукой, с возмущением отвергая мое предположение.— Это пылинка! Это ничто по сравнению с нашими возможностями. К сожалению, наши поставщики не в состоянии обеспечить по-настоящему большую стройку. Потребуется слишком много ракет, чтобы доставлять на орбиту материалы. Выход только один: мы должны отказаться от пластика и строить из металла.
— Из металла?
Ким оглянулся по сторонам и заговорщицки подмигнул мне:
— Это великий секрет, мистер Карр! Вы обещаете сохранить его?
— Я буду нем, как могила! — заверил я корейца. Ему удалось по-настоящему разжечь мое любопытство.
Ким открыл шкаф и достал оттуда нечто узкое и длинное, завернутое в белый платок и перетянутое зеленым шнуром. Ким развязал шнур и сдернул платок. Я не поверил собственным глазам. Разумеется, я догадывался, что маленький кореец хочет показать мне нечто особенное, но я не предполагал, что когда-нибудь увижу на космической станции нечто настолько... архаичное.
Это был меч.
Ким нежно коснулся рукояти, затем поднял оружие так, что клинок засверкал в льющихся сквозь иллюминатор солнечных лучах.
— Такого меча еще не бывало на Земле,— сказал кореец.— Ни один самурайский меч не сравнится с ним. Он разрежет знаменитую дамасскую сталь словно масло. Его клинок — это единый кристалл металла. Жаль, что сейчас в мире не осталось рыцарей. Любой из них продал бы душу за подобный меч — выращенный вне Земли, в космическом пространстве.
Я взглянул на меч, а потом снова на корейца.
— Для чего вы его создали? Ким пожал плечами.
— Выращивание кристаллов в космосе — часть моей диссертации. Меч пригодится мне на защите в Токио,— он улыбнулся.— И еще потому, что я этого захотел. В невесомости и при сверхнизких температурах кристаллы металла вырастают необыкновенно большими и с необыкновенно упорядоченной структурой. Твердость кованного металла — ничто по сравнению с твердостью металла монокристаллического. Связи внутри кристалла невероятно сильны. Если металл ломается, он раскалывается по линии, проходящей между отдельными кристаллами. Но если такой линии нет, и весь блок металла представляет собой единый кристалл, то...
Я изумленно смотрел на маленького ученого. Казалось, его взгляд пронзал станы лаборатории и видел нечто, чего мне увидеть было не дано.
— Когда-нибудь мы заложим первые шахты на Луне,— продолжал Ким.— Мы найдем залежи металлов высочайшего качества и с помощью электромагнитных катапульт будем забрасывать на орбиту целые глыбы. Так будет решена проблема поставки. У нас будет строительный материал. У нас будет энергия. Океан энергии. В космическом пространстве столько энергии, что от нее порой нужно защищаться...
Раздался мелодичный звон. Анализатор закончил работу. Ким аккуратно завернул меч в платок, убран его на место, а затем взглянул на монитор анализатора, где разноцветные столбики на диаграмме означали компоненты, обнаруженные в таинственной капле.
— Странное вещество,— сказал Ким задумчиво.— Содержит около ста составляющих. Много органических веществ. Сера. Вода. Ионы металлов. Кремний. Бензопирены. Натрий.
— Это может быть жидкий крем? — быстро спросил я.
— Я не рискнул бы мазать лицо подобным кремом, — ответил кореец, улыбаясь,— но не забывайте, что я металлург, мистер Карр. Металлург, а не фармацевт.
Проклятье. У меня был результат анализа, но я не мог понять, что он означает. И тут мне в голову пришла идея.
— Если я принесу вам каплю крема, вы сможете определить, идентичны ли оба вещества?
— Вне всяких сомнений,— подтвердил Ким.— Если столбики на диаграмме совпадут — вещества идентичны. Если нет — то нет. Ошибки быть не может.