Даже когда пьяный стрелец из лагерной охраны сбил с него «совиную» шапку и наступил на нее грязным сапогом, он не обиделся. Покачал только лысой головой, кряхтя, наклонился и поднял шапку с земли.

Миха, которому было тогда одиннадцать, подошел и стал рядом.

— Ты, наверное, очень добрый, Дед Сова, — сказал он.

— Почему? — удивился тангу. — Почему я добрый, сын Атмоса?

— Ну, ты ничего плохого не сказал про человека, который наступил на твою шапку.

Дед Ойон засмеялся. Смех у него был тоже как лай, его сложно было отличить от кашля.

— Зачем плохое говорить? — спросил он, отсмеявшись. — Тот человек сам себе сделал плохое. Сегодня он наступил, завтра на него наступят.

Он посмотрел на Миху птичьим глазом, и мальчику стало не по себе.

— Старый Ойон не добрый, сын Атмоса, — сказал тангу. — Но старый Ойон и не злой. Старый Ойон — как старая ель. Не будешь трогать ее без нужды, не уколешься.

Слова тангу врезались Михе в память. Наверное, из-за окончания истории с тем самым стрельцом.

Неделю спустя на тракте случилось происшествие. Свидетели клялись, что древняя могучая ель без всякой причины выворотилась из земли и обрушилась на лагерный конвой. Будто шагнула вперед и упала.

Придавив одного-единственного человека. Незадачливого стрельца, обидчика деда Ойона.

13

Дед Ойон боком, по-совиному смотрит на Миху. В зубах у него длиннющий чубук трубки. Трубку он держит правой рукой, левой помешивает лопаткой в котелке над огнем.

Дым из трубки и от костра, белый пар из котелка тянутся вверх, к круглому отверстию в крыше улэйа.

— Хатэ уходила, ты уже спал, — говорит дед Ойон. — Я приходил, ты еще спал. Долгий сон у тебя был, Миха.

— Кто такая Хатэ? — из всех вопросов сейчас этот интересует Миху больше всего.

— Дочь Майатэ, охотница. Это она нашла тебя. И она согрела тебя, как полагается женщине тангу.

Щеки Михи загораются огнем.

— Так уж полагается, — бурчит он. — Надо было так меня согревать.

— Надо было, — кивает дед Ойон. — Когда Хатэ нашла тебя, ты лежал в снегу. Ты был совсем плохой, совсем замерз. Едва дышал. Если бы не она, ты бы уже умер, Миха.

— А что я делал в снегу?

Он правда не помнит. Буран, волки, Котловина… Дальше провал. Как под лед, в темную стылую воду. В холод.

— Я же говорю, лежал. — Дед Ойон прячет совиное лицо в дым трубки.

Ясно, что большего от хитрого тангу не добиться. Когда захочет, скажет сам.

Дед Ойон снимает котелок с огня, достает чашку-долбленку. Осторожно наливает в нее густое варево.

— Вот тебе. Выпей.

Миха откапывается из шкур и протягивает руку за чашкой.

— Что это? — Отвар пахнет незнакомо и резко. — Это от простуды?

— Это от «дурного следа». Пей.

«Дурным следом» местные зовут сглаз и порчу. Они верят, что злой колдун может вынуть след из земли, и тогда с его владельцем случится нехорошее.

— А разве от «дурного следа» отвары помогают? А кто на меня его навел, дед Ойон?

Старый тангу морщится:

— Ты не говори, а пей. Много слов, мало времени. Пей, а Ойон-атын будет тебе рассказывать, Миха.

ДЕД ОЙОН, ТАНГУ ИЗ ГИБЛОГО КРАЯ

14

Много, очень много зим назад Старик Йосотыр устал держать небо.

Небо соскользнуло с его плеч и стукнулось о верхушку Горы. Гора треснула, и из нее потекла огненная кровь. В этой крови жили духи с крыльями птиц, телами людей и лицами ящериц.

— Это же эрвидоры, Ушедший Народ, — Миха оторвался от чашки, глаза его заблестели. — Я видел рисунки в «Записках».

— Пей и молчи. Эрвидоры, как вы их называете, стали править Нашей Землей. Но это было потом.

В день, когда упало небо, с него скатилась звезда. Это была плохая, мертвая звезда, поэтому она не удержалась на небе.

Звезда раскололась на три части.

Первый Осколок, самый большой, упал в трещину в Горе. Мертвая звезда была очень холодная. Огненная кровь Горы от нее остыла, превратилась в черное стекло.

Второй Осколок упал за Горькой Водой, на Другую Землю, родину безлицых людей.

Третий Осколок упал здесь, в земли тангу.

15

Там, где упала мертвая звезда, земля раскололась.

Из расщелины вылез Черный Брат, Старая Волчица и много-много злых духов. Они стали хозяйничать в Кагалыме. Многих людей погубили, многих превратили в йоро-мангу.

Настали Плохие Времена.

Но Старик Йосотыр не забыл своих детей. Он прислал к ним Небесного Человека.

Человек научил нас, как прогонять Сай Олаха и Йоро-Атын. Он показал, как справляться с йоро-мангу.

Перед тем как вернуться на небо, он сказал нам охранять Гиблый Край. Чтобы никакое зло не могло ни выйти из него, ни вернуться туда.

Так мы и поступали с тех пор. Стерегли Ледяную Котловину и Кагалым, гоняли духов, ловили оборотней.

Пока в наши земли не пришли большие белые люди.

Они принесли с собой огненную воду, чтобы пить, огненные палки, чтобы убивать. И большую беду они принесли тоже.

16

Белые люди не знали про Сай Олаха и не верили в его злых слуг.

Они знали, сколько звезд на небе и деревьев в лесу. Верили в силу огненных палок и ползающих железных коробок.

Еще они верили, что, если у них будет много желтого золота, им станет хорошо.

Черный Брат сделал так, что в Гиблом Краю завелось золото. И белые люди стали ходить в Кагалым.

Одних убил холод. Другие достались волкам и рысям. Третьим повезло, и они ушли ни с чем.

— Хорошее везение, — опять не выдержал Миха. — Рыться в Кагалыме и уйти ни с чем.

— А ты думаешь, везение — добыть золото в Краю Сай Олаха? — дед Ойон цокнул языком. — Ты неправильно думаешь. Это плохое золою. Тому, кто ищет его, и тому, кто найдет, будет беда. Рано или поздно, но обязательно будет.

17

Один человек пришел в Кагалым, чтобы найти там беду.

Он дошел до Ледяной Котловины, до самого логова Сай Олаха.

Черный Брат с радостью сожрал его темную жадную душу. Он сделал искателя золота оборотнем. Злым и голодным йоро-мангу.

Сай Олах послал его в поселок, чтобы тот привел других людей. Черному Брату нужно было много слуг — раскопать Большой Осколок мертвой звезды. И с ним очень большое зло.