— Ладно. Однако не смогла бы ты звонить мне каждый день, а не три раза в неделю, как сейчас?

Здесь, пожалуй, она могла уступить.

— Хорошо… Если ты этого действительно хочешь, я буду звонить каждый день.

Ингрид бросила трубку на рычаг резким движением, так что та не сразу встала на место. Она сидела и смотрела на свою ладонь. Рука ее дрожала. Сердце отчаянно стучало в груди. К горлу подступил спазм.

Она долго смотрела на фотографию Кена, затем встала с постели и спрятала ее в ящик стола. Все это было безумием. Она приходила в какое-то неистовство от одного вида фотографии Кена, от его голоса и манеры разговаривать. Она чувствовала себя наподобие тринадцатилетней девчонки, которая таращит глаза на какого-нибудь рок-музыканта, кажущегося ей недоступным, и ощущает при этом дрожь в коленках.

Кен ее совсем не знал. Если бы когда-нибудь раньше он встретил ее, то в его зеленых глазах, конечно, вспыхнуло бы желание, и он не смог бы оторваться от нее. Но несмотря на это, он скорее всего торопливо бы пробормотал «извините» и постарался поскорее пойти дальше своей дорогой. Такое случалось неоднократно, когда родители пытались ее с кем-либо познакомить.

Флирт она не любила, даже по телефону.

Лежа в постели, она вспоминала его голос, мысленно представляла его на фотографии, которая теперь была убрана в стол, думала о дразнящем блеске его глаз. И это причиняло ей страдание.

Может быть, флирт по телефону — именно то, в чем она нуждается. Ведь тринадцатилетняя девчонка, мечтающая о рок-звезде, вне опасности. Точно так же, как и она, пока разговаривает с Кеном Рэнсомом только по телефону. Девчонка могла сколько угодно увлекаться своим музыкантом, и это ее ни к чему не обязывало. Так почему же женщина двадцати девяти лет не может получать удовольствие от невинного разговора по телефону?

Конечно, она позвонит ему завтра. Поздним вечером.

И возможно, сама начнет флиртовать.

В ночь с субботы на воскресенье Ингрид лежала в постели после долгого, волнующего разговора с Кеном. Она смотрела на его фотографию и упрекала себя за содеянное. Черт возьми, почему же она боится встречи с Кеном? На ее жизненном пути встречалось множество опасностей, с которыми она справлялась, не поддавшись обстоятельствам. Но сейчас… Она чувствовала, как вся дрожит. Ощущение это было сродни тошноте.

Почти неделю они каждую ночь общались по телефону. Ей казалось, что теперь она уже хорошо его знает. Они выяснили, что в чем-то их мнения совпадают, а в чем-то и расходятся. И это расхождение придавало известную остроту их беседам.

Ингрид он, конечно, нравился, особенно привлекательными для нее были его голос и манера разговаривать. У него симпатичное лицо, сильная шея и плечи. Ингрид коснулась фотографии кончиком пальца и провела им по бумаге от лба до волевого подбородка. Что она будет чувствовать, если вот так, пальцем, проведет по живому лицу? Волосы выглядели жесткими… Так ли это на самом деле? А голос, будет ли он таким же звучным, как в телефонной трубке? И появится ли блеск в этих зеленых глазах, когда он ее увидит… при условии, что он когда-нибудь сможет видеть? На фотографии его крупные ладони лежат на столе… Что она почувствует, если Кен дотронется до нее? Грубые они или мягкие? Ей нравилось, когда к ней прикасались шершавые мужские руки. Неожиданно ее бросило в жар. Ингрид скинула с себя простыню, подставив тело легкому ветерку, проникавшему сквозь приоткрытое окно.

Кен не скрывал, что она серьезно интересует его, что она ему по-настоящему нравится, что он встретил наконец близкого по духу человека. Может ли это когда-нибудь перерасти в интимную близость? Пожалуй, если только она решится сделать следующий шаг навстречу Кену.

Не было никаких реальных причин противиться их встрече, за исключением ее постоянного упрямства.

Первый раз она позвонила Кену по просьбе его сестры. Второй и каждый последующий раз она говорила с ним потому, что это нужно было ей самой. Ей доставляло огромное удовольствие иметь такого собеседника. Он не был чудаком, но флиртовал с ней и поддразнивал ее, заставляя улыбаться, порой смеяться, а иногда — сильнее биться сердце.

Усилятся ли эти чувства при встрече? Ингрид плотно закрыла глаза. Наверное, да. А возможно, и нет. Если они выйдут из-под контроля, то, пожалуй, это к лучшему? Кена может обескуражить то, что она так сильно заикается, и тогда чувства не помогут… Что ж, она уже взрослая девочка и как-нибудь с этим справится. Ну, будет еще одно разочарование, но взрослым людям приходится постоянно с этим сталкиваться.

Взрослым людям приходится рисковать…

Ингрид застонала и отбросила фотокарточку Кена.

Черт возьми, кого она пытается обмануть? Перестань предаваться мечтам, дурочка, твердо сказала она себе. Бросив последний взгляд на фотографию, она выключила свет.

Во сне Ингрид увидела как бы продолжение их отношений с Кеном — они брели, держась за руки, по безлюдному парку… Они болтали и смеялись, счастливые и довольные друг другом, сидя под ветвистым деревом. Потом ели свежую клубнику и целовались до того, что ею овладело какое-то болезненное томление. И когда она проснулась воскресным утром, все ее существо наполняло ощущение неудовлетворенного желания.

Трудно представить его слепым. Тяжело думать, что он желает встретиться с ней единственно из-за своего несчастья, которое делает его бесконечно одиноким и изолированным от мира. Если бы у него было нормальное зрение, к его услугам были бы десятки женщин. И все они могли бы вести с ним оживленный, содержательный разговор, который бы его занимал и привлекал, поддерживая в нем интерес к подобным знакомствам. И происходило бы это лично, а не по телефону.

Ингрид решительно поднялась с постели, задвинула куда-то фотографию Кена и почувствовала в себе готовность встретить наступающий день.

Отношения с окружающими складывались у Ингрид не слишком-то удачно. А Кен, по его словам, находился на стадии приспособления к новой для него жизни в человеческом обществе. Ему нужно было научиться не казаться смешным, натыкаясь на мусорные ящики и избегая столкновения с маленькими детьми.

Что значит для слепого, одинокого человека бесцельно провести длинный, ничем не заполненный воскресный день? Если бы она находилась вот так, в замкнутом пространстве, то как бы ей было приятно иметь друга, который пригласил бы ее на прогулку.

Да, сказала себе Ингрид, конечно, я была бы на седьмом небе, представься мне такая возможность.

— Боже, что я здесь делаю? — пробормотала Ингрид, разглядывая толстую стеклянную дверь, которая встала на ее пути.

Конечно, следовало вначале позвонить, а не бросаться сломя голову к автостоянке, где была запаркована ее машина. Но она боялась звонить. Все повторилось бы — размышления, раскладывание по полочкам, колебания, сомнения…

У нее вспотели ладони. От страха пересохло во рту. Сердце гулко стучало в груди. Даже помыслить об этом казалось безумием! Она засунула трясущиеся руки в карманы шортов и повернулась, чтобы уйти. В этот момент к подъезду подошел молодой человек с велосипедом, держащий в одной руке дорожный шлем.