– Пересадка мозга действительно возможна? Или он хватается за соломинку? Босс с каждым днем все сильнее ненавидит все эти жуткие устройства, к которым прикован. Я скупила самые вызывающие наряды, какие нашла в магазинах, но порадовать его все труднее. Насколько осуществим его план?

– Милочка, это не наше дело. Он приказал, мы выполним. В этом вашем клубе состоят абсолютно все люди с четвертой отрицательной группой крови?

– Конечно нет! В стране должен быть примерно миллион таких людей, из них в клубе лишь около четырех тысяч.

– Досадно. А что вы думаете про объявления в газетах и теленовостях?

– Это будет стоить чертову уйму денег, но боссу, думаю, такое по карману.

– Безусловно. Но мне не нравится сама идея.

– Почему, сэр?

– Юнис, если пересадка случится, нельзя предавать ее огласке. Помните, какая шумиха поднялась, когда людей начали замораживать? Вряд ли, вы слишком молоды. Многих это задело за живое, и практику едва не запретили. Довод был таков: раз мало кто может себе это позволить, значит это не должно быть позволено никому. Боже, благослови наш народ! Наша страна прошла через периоды демократии, олигархии, диктатуры, республиканского правления, социализма и смеси всего вышеперечисленного, не меняя при этом конституции, а теперь у нас фактическая анархия при избранном диктаторе, хотя сохраняются законодательные органы и конгресс. И все это время главенствовало то самое убеждение: если что-то недоступно каждому, этого не должно быть ни у кого. И тут один из богатейших людей страны объявляет, что хочет купить живое тело другого человека, чтобы спасти свою поганую никчемную жизнь. Как думаете, чем это грозит?

– Босс не так плох. Если сделать скидку на его болезнь, он даже вполне мил.

– Это к делу не относится. Общество всколыхнется, вскроется, как гнойный нарыв. Проповедники начнут проклинать Иоганна, в сенат посыплются законопроекты, Ассоциация врачей прикажет своим членам держаться подальше от этой авантюры, и даже конгресс может запретить операцию. Конечно, Верховный суд признает такой закон противоречащим конституции, но к тому времени Иоганн уже отдаст концы. Поэтому – никакой огласки. В Клубе редкой крови ведется учет тех, кто обладает нужной группой, но в клубе не состоит?

– Не знаю. Маловероятно.

– Проверим. Предположу, что не меньше восьмидесяти процентов населения страны хотя бы раз сдавали кровь, чтобы определить ее тип. Группа крови может меняться?

– Нет, что вы! Поэтому мы, люди с редкой группой, так востребованы в качестве доноров.

– Хорошо. Почти каждый анализ на группу крови есть где-нибудь в компьютере. Все компьютеры сейчас взаимосвязаны, поэтому вопрос лишь в том, где искать и у кого спросить. Я в этом не разбираюсь, но знаю компанию, которая оказывает такие услуги. Мы все найдем, милочка. Когда процесс пойдет, я передам вам необходимые полномочия, чтобы вы могли проверять полученные данные и приводить в исполнение следующие стадии нашего плана, пока я ищу этого мясника Бойла в Южной Америке. Также…

– Мистер Саломон, мы въезжаем в дурной район!

Саломон включил интерком:

– Понял.

Убрав палец с переключателя, он добавил:

– Этих красавцев хлебом не корми, дай заехать в Заброшенную зону. Они ждут не дождутся, что кто-нибудь откроет стрельбу и даст им возможность пострелять в ответ. Простите, милочка. Нужно было отдать приказ держаться подальше от всех ЗЗ, пока вы на борту.

– Я сама виновата, – смиренно проговорила миссис Бранка, – не сказала, что объехать Девятнадцать-Бэ, минуя дурные районы, практически невозможно. Когда я езжу на работу, то делаю большой крюк. Но в машине нам ведь ничто не угрожает?

– Конечно. Даже если в нас попадут, этот старый танк нужно будет всего лишь немножко подкрасить. Но ребятам стоит иметь свою голову на плечах. Рокфорд – нормальный малый, бывший боец Синдиката, исполнитель, на которого навесили всю вину. А вот Чарли – телохранитель – настоящий выродок. У него лишняя игрек-хромосома. Первое убийство совершил в одиннадцать лет. Он…

Пуленепробиваемые стекла закрылись стальными ставнями.

– Должно быть, въехали в ЗЗ, – сказал Саломон.

Как только окна закрылись, в салоне включилось внутреннее освещение.

– Судя по вашим словам, эти ребята для нас опаснее любых дурных районов, – заметила миссис Бранка.

Саломон помотал головой:

– Что вы, милочка. Конечно, в любом рациональном обществе их давно бы ликвидировали, но раз в нашей стране смертная казнь запрещена, то я всецело пользуюсь их недостатками. Оба выпущены под мой залог и находятся на испытательном сроке. Им нравится их работа, плюс есть некоторые дополнительные меры безопа…

По корпусу автомобиля застучали автоматные пули.

В замкнутом пространстве салона грохот показался оглушительным. Миссис Бранка ойкнула и вцепилась в хозяина. «БДЫЩ!» – громыхнул взрыв. Юнис крепче ухватилась за мистера Саломона и зарылась лицом в его плечо.

– Попал! – закричал кто-то, и свет в салоне погас.

– В нас попали? – проговорила Юнис в рубашку Джейка Саломона.

– Нет, ни в коем случае. – Он приобнял ее правой рукой и погладил. – Чарли попал в них. По крайней мере, он так думает. Последний выстрел был из нашего башенного орудия. Вы в безопасности.

– А почему свет погас?

– Иногда бывает. Сильный удар. Сейчас включу аварийную подсветку. – Он отпустил Юнис и принялся шарить по потолку.

– Не надо! Обнимите меня снова! Темноты я не боюсь, но мне спокойнее, когда вы меня обнимаете.

– Как скажете. – Саломон придвинулся поближе и устроился поудобнее. – Какая вы теплая, – ласково произнес он чуть погодя.

– Вы тоже… мистер Саломон.

– Как насчет «Джейка»?

– «Джейк». Хорошо, Джейк. У вас такие сильные руки. Сколько вам лет?

– Семьдесят один.

– Не верю. На вид не скажешь!

– Я гожусь тебе в дедушки, кисонька. Просто кажусь моложе… в темноте. Но, согласно Библии, я уже год перебрал сверх положенного.

– Не смейте так говорить! Вы еще молоды! Джейк, давайте просто помолчим? Дорогой Джейк.

– Моя милая Юнис.

Через пару минут шофер объявил:

– Сэр, все чисто.

Ставни поползли вниз, и миссис Бранка поспешно отстранилась.

– Ой-ой! – нервно хихикнула она.

– Не волнуйся, стекло одностороннее. Снаружи ничего не видно.

– Это хорошо. Но свет меня все равно напугал.

– Да, все настроение испортил. А я только было почувствовал себя молодым.

– Вы молоды, мистер Саломон!

– Джейк.