***

Мало кому были по карману такие торжества. Поэтому любой, кто организовал бал, сразу становился героем всего сообщества. Каждый дворянин считал нужным пожертвовать многим, чтобы обеспечить себя подходящим нарядом для бала, даже если это означало, что в течение месяца ему приходилось жить только на хлебе и воде.

Великая война многое изменила. На самом деле мало кто знал, что было до ее начала, потому что она длилась так долго, что до ее конца не дожил никто, кто был свидетелем ее начала. И даже если когда-то существовали какие-то устные сообщения, никто не заботился о том, чтобы передать их молодому поколению.

«Сейчас лучше, чем было тогда, — говорили они. — Нужно заботиться о завтрашнем дне, чем вспоминать то, что было».

Говорили также, что когда-то существовали машины, способные летать, большие, как дома.

После окончания войны следовало восстановить мир. Возникли королевства и ими стали править драконы. Более богатые стали дворянами, даже если их богатство мало чем превосходило имущество бедных. Все остальные жили обычно на грани нищеты. Стало популярным отдавать детей в более богатые дома и даже продавать их в рабство за пару медяков.

Так в семью Митчей попала Лиана. Конечно, ни герцог, ни Варелли не могли об этом знать. И в глубине души девушка действительно надеялась, что никто из них никогда не узнает об этом.

***

Напротив, я решил выяснить, кем была таинственная дама, с которой познакомился на балу. Главным образом потому, что действительно планировал сдержать свое слово и послать за ней карету. Однако трудно было послать карету за кем-то, когда не знаешь адрес, и для этого я должен был раскрыть хотя бы часть секретов Мисс Корн.

Поэтому, договорившись со слугой, что бы приготовили дом к балу, я приготовился к дороге и отправился еще до полудня.

Я решил начать свои поиски с домов, расположенных ближе всего к бальным залам, где познакомился с Лианой, а затем по спирали направиться к следующим. Конечно, я не собирался останавливаться до тех пор, пока не найду таинственную женщину, даже если это означало, что придется искать ее по всему Этланду.

Я не был до конца уверен, почему именно эта девушка так меня обаяла, но знал, что не успокоюсь, пока не увижу ее еще раз. И когда я увижу ее, то решу окончательно, отдать ли ей эту честь и взять в жены, или поиски еще не закончены.

Но все утро было потрачено попусту. Никто не слышал ни о мисс Корн, и ни о ком-либо, кто мог бы носить подобное имя. Однако это не остановило меня. Более того, я почувствовал, что меня лихорадочно охватывает какое-то увлечение. И пока я не узнаю что-нибудь о таинственной Лиане, то не успокоюсь.

Я наткнулся на следы таинственной дамы только в нескольких милях от бальных залов, где кто-то поднял брови при упоминании Мисс Корн.

— Корн, говорите? — спросил некий егерь, с пышными усами. — Я никогда не слышал такого имени. Но зато я слышал об одном господине, который живет в деревне недалеко от моего двора. Его зовут Корн, но я не уверен, потому что я никогда не общался с простолюдинами.

Я удивлялся. Однако решил, что это зацепка, по которой стоит идти, даже если она никуда не приведет.

Поэтому я попрощался с егерем и двинулся вниз по склону, к небольшой деревушке, выглядевшей отсюда действительно бедно, даже по сравнению с другими деревнями. Почему-то мне не хотелось верить в то, что Лиана могла бы жить в таком месте.

Так я добрался до деревни, и меня окружила стайка бедняков. Это были люди, живущие в крайней нищете, просящие крошку хлеба. Испугавшись, и испытывая отвращение от этого зрелища, я бросил беднягам пару монет.

— Я ищу человека по имени Корн. — прогремел я, и парочка из ближайших нищих съежилась от страха. — Если вы мне не скажете, клянусь, вы пожалеете о своем молчании.

Долгое время никто не решался заговорить. Наконец какая-то девочка поднялась, несмотря на то, что ее мать пыталась остановить ее, и махнула рукой в сторону центра деревни.

— Там, господин! Мистер Корн!

Я не поблагодарил, только немного сузил глаза, глядя на уродливое худое детское личико. Все дети от нищеты выглядели одинаково, у них были впалые серые щеки, волосы редкие и лишенные цвета, большие водянистые глаза, костлявые локти и колени. Неудивительно, что, повзрослев, они не могли вырваться из нищеты, ведь даже их красота не спасала их от такой трагической участи.

Поэтому я стянул поводья и повел коня по аллее, по обеим сторонам которой были расставлены дома. У некоторых из них была соломенная крыша, у других — двери в виде беспорядочно сколоченных досок. Зрелище было ужасное. Не к такому окружению привык я.

После нескольких минут поисков наконец какая-то старуха махнула рукой в сторону ближайшей избы. Она ничем особенным не отличалась, как и все остальные поставленные здесь домики, лишенные всяких украшений, без соломы, но надо было признать, что двери были сделаны несколько солиднее.

Перед хижиной стояла на коленях женщина в серой рубахе, с головой укрытой платком для защиты от палящего солнца. Она не замечала меня, напевая что-то себе под нос, чтобы скоротать время, прошедшее у нее на прополке грядок с овощами. Возможно, единственным источником дохода к ее существованию. Только через некоторое время она подняла глаза и прикрыла глаза от солнца. На ее лице появилось изумление.

— Ваше сиятельство? — спросила она громко и внятно. Я оценил то, что в ее голосе не было раздражающей манеры, которая обычно характеризовала бедняжку.

— Я ищу Корна. — сообщил я своим мрачным тоном.

Я не считал нужным раскрывать цель своего присутствия. Сначала мне хотелось увидеть лицо человека, которого называли Корном.

— Муж должен скоро вернуться, ваше сиятельство. — ответила женщина, вставая и отряхивая рубашку от пыли. — Не хотите зайти?

Я поморщился с отвращением. Мне не хотелось ходить по грязным, вонючим избам нищих. Я предпочитал стоять здесь, на солнце, даже если это не входило в число самых приятных занятий.

— Нет, спасибо. — ответил я наконец, но не было никаких сомнений в том, что женщина заметила выражение моего лица. Однако она никак не прокомментировала это. — Я подожду здесь.

Минуты шли молча. Женщина впилась взглядом в худые, изуродованные работой руки, а я огляделся вокруг. Я понимал, что большинство этих людей не виноваты в своей бедности. И все же я не мог избавиться от презрения, которое испытывал к ним. Бегают голые, плачущие от голода дети. Старые и больные, стонущие по сторонам дороги старики. Женщины и мужчины, увлеченные работой, которая не приносила им ни прибыли, ни почестей. Они делают это только для того, чтобы не сидеть сложа руки, ожидая смерти.

Наконец я услышал шаги. Обернулся, и увидел мужчину, пониже меня, одетого в рубаху, похожую на ту, что была на его жене.

— Корн, я полагаю. — с превосходством отозвался я.