Изучение ряда документов, а также свидетельства участников тех событий говорят в пользу этой гипотезы…

Миллион янычар на границе с Арменией

Из истории Великой Отечественной войны просвещённому читателю хорошо известно, что до ноября 1941 года советское Верховное командование, опасаясь нападения японцев, было вынуждено держать на Дальнем Востоке огромную войсковую группировку, более миллиона солдат и офицеров, оснащённых соответствующим количеством танков, орудий и самолётов.

Только после получения разведданных, в том числе и от Рихарда Зорге, что императорская Япония не вступит в войну против нас на стороне Германии, десятки дивизий крепышей-сибиряков были спешно переброшены под Москву и, по сути, решили судьбу столицы, а возможно, и всего СССР…

Десятки исторических исследований, сотни публикаций посвящены блокированию нашей миллионной войсковой группировки в Дальневосточном регионе. А между тем историки почему-то забывают указать, что не меньшая по числу боевого состава и количеству техники – до 20 дивизий отборных войск, то есть три полностью укомплектованные армии – в качестве «сил сдерживания» были сосредоточены на границе с Турцией.

Войска дислоцировались не только в республиках советского Закавказья, но и в Иране, в районе города Тебриз, в том самом месте, где сходились границы СССР, Турции, Ирака и Ирана.

Факт малоизвестный, но абсолютно достоверный.

Согласно 6‑й статье советско-иранского договора, подписанного в 1921 году, Советское правительство имело право ввести в Иран свои войска, если какая-то третья держава попытается превратить его территорию в базу для военных выступлений против Советской России.

Как только Главное разведывательное управление Генштаба Красной армии добыло сведения, что на границе с Арменией Турция сосредоточила около миллиона солдат-янычар с целью оккупировать нашу часть Закавказья, советское Верховное командование не преминуло воспользоваться условиями договора и в августе 1941 года ввело на территорию Ирана сначала 12, а затем еще 5 дивизий.

Эта акция настолько отрезвила горячие головы в турецких штабах, что военное командование Турции решило отложить вторжение на территорию Грузии, Армении и Азербайджана до взятия Гитлером Москвы.

Кроме того, турки понимали, что их группировка вынуждена будет действовать в невыгодных условиях: в то время как ей пришлось бы наступать в горно-лесистой, непроходимой для танков и тяжёлых орудий местности, советские войска имели возможность ударить ей в правый (северный) фланг, двигаясь по равнине.

В дальнейшем, несмотря на то, что Москва не была взята, Турция не отказалась от своих планов осуществить вторжение на территорию нашего Закавказья, а выжидала удобного момента и постоянно наращивала количество войск и техники на границе с Арменией.

Зная об этих планах турецкой военщины, советское Верховное командование по-прежнему вынуждено было держать в районе Тебриза 20 полностью укомплектованных дивизий.

Даёшь Стамбул!

К маю 1945 года, когда исход войны был предрешён и стало ясно, что освобождённые Красной армией страны Восточной Европы изберут социалистический путь развития, среди некоторых членов Президиума ВКП(б) все большую популярность приобретала идея вернуть в состав СССР исконно армянские земли, насильственно отторгнутые и присоединённые Турцией к своим территориям в 1918 году.

Земли армян, огнём и мечом завоеванные турками, составляли, ни много ни мало, почти треть всей площади современной Турции, по сути, всю её северо-восточную часть от города Карс до города Эрзурум и далее на запад.

Причём Армянское нагорье с долиной озера Ван является самой плодородной частью всей Турции и по сей день кормит всю страну.

Искушение одним мощным броском пройти от иранской границы до самого Стамбула не являлось коллективной фантазией, а подкреплялось присутствием трех наших отборных армий, сосредоточенных в районе Тебриза.

Да и политическое обоснование акции имелось.

Прежде всего, на территориях, которые предполагалось освободить, на 95 % проживало дружественно настроенное к нам население – армяне, и до 1917 года она входила в состав Российской империи, перейдя к ней в соответствии с Туркманчайским мирным договором, заключенным 2 февраля 1828 года между Россией и Ираном.

У нас к Турции имелись претензии и другого порядка. Ну хотя бы тот факт, что она превратила Черноморскую акваторию в свое внутреннее море, напрочь закрыв нам проход через Босфор и Дарданеллы в Средиземное море. Вместе с тем, фашистские суда во время Второй мировой войны беспрепятственно пользовались этими проливами.

Другими словами, партийный ареопаг СССР планировал установить в Малой Азии советскую власть, как это намечено было сделать в государствах Восточной Европы.

* * *

После Крымской конференции, проходившей 2–9 февраля 1945 года в Ялте, Сталин дал указание Анастасу Микояну и Георгию Маленкову разработать и представить на обсуждение Президиума ВКП(б) предложения по послевоенному переустройству Турции.

И такая программа была разработана.

В частности, из граждан Армянской ССР, коммунистов, были полностью укомплектованы штаты райкомов и горкомов партии, которые должны были на первом этапе составить костяк административной власти в освобождённых Красной армией турецких городах.

Особое значение отводилось взятию Стамбула и возвращению ему исторического названия Ц а р ь г р а д, названного так ещё главой Византийской империи Константином I в 324 году, и открытию свободного судоходства для всех стран через Дарданелльский и Босфорский проливы.

Увы, этим планам не суждено было сбыться…

Трумэн переходит Рубикон

21 июля 1945 года, на четвертый день Потсдамской конференции, Трумэн получил из США долгожданную телеграмму из трех слов: «Роды прошли удачно».

Это означало, что период испытаний атомной бомбы успешно завершён и изготовление смертоносного оружия можно ставить на конвейер.

Президенту США не терпелось дать понять Сталину, что за козырь теперь зажат у него в кулаке.

Выждав три дня, во время которых он тщательно обдумывал, как и что сообщить генералиссимусу об атомной бомбе, Трумэн решил сделать это походя, не вдаваясь в подробности, а ограничившись замечаниями самого общего характера.

Черчилль, со своей стороны, посоветовал облечь информацию об атомной бомбе в гротескную форму или преподнести её вслед за рассказом какого-либо анекдота:

«Юмор – это та самая оболочка, которой можно подсластить любую пилюлю, господин президент…»

По окончании пленарного заседания президент и премьер, широко улыбаясь, подошли к советскому лидеру и в игривом тоне предложили ему выслушать содержание их снов, которые они, якобы, видели накануне ночью.

– Вы знаете, господин генералиссимус, – начал Черчилль, которому отводилась роль запевалы. – Сегодня ночью мне приснился сон, что я стал властелином мира…