только и ждут, когда их оставят одних и позволят заниматься своими делами. Их разговоры о новых платьях и соседях, на званых обедах которых эти платья должны быть показаны, на самом деле утомляли. Но стоило Эвану отойти достаточно далеко, как леди Изабель сама заявлялась к нему в кабинет и терзала его с просьбами устроить бал. Леди Катрин если и выбиралась из свой комнаты, то только для того, чтобы призвать всех обратиться к Ветрам и покаяться во всех грехах. Садовник, добивающийся разрешения перекопать клумбы у границы парка и посадить там весной какие-то деревья с розовыми и голубыми листьями, попросту раздражал. Племянники после последней неудачи особо не подходили к нему. Кестер целые дни проводил у Дугласа Эллиота, чья усадьба была всего в двух милях от дома Аргайлов, и там наблюдал за тренировками скаковых лошадей. Линдси, наплевав на все приличия, уехал в город и больше не появлялся — целыми днями он пропадал в тележной мастерской, где ему собирали новый гоночный экипаж — старый он точно перед отъездом разбил на углу Ковент сквер и Грин гарден. Дворецкий каждое утро напоминал ему о том, что пора бы перестроить погреб, в который, по его словам, уже не вмещалось вино. Эван молчал, потому что прекрасно понимал, куда денутся излишки вина, пока будет идти ремонт. А также ему постоянно жаловались на что-нибудь, например, что кухарка каждое утро выходила через чёрный ход и продавала жир, устраивая целый аукцион. В довершение всего девчонка, которую Линдси зачем-то ему приволок, то и дело норовила подловить Эвана и упасть на него — или попросту затащить куда-нибудь на сеновал. Но, несмотря ни на что, Эван продолжал думать о времени, которое убегает от него с каждым упавшим на землю листком. И только Мадлен отвлекала его от бесконечных мыслей, которые иначе свели бы Эвана с ума.

Как-то вечером, когда последняя неделя его последнего сентября уже подходила к концу, Эван поднялся в свою спальню, приготовившись к очередной ночи, полной одиночества: будь он хоть трижды владельцем поместья и князем Аргайлом, он всё равно не мог позволить себе того, чего по-настоящему хотел.

Из разбросанной перины, утопающей в белом атласе и кружевах, виднелась белая аккуратная нога.

На несколько секунд он замер, колеблясь между естественным инстинктом позвать охрану и дёрнуть за неё, чтобы разобраться, кто был настолько нагл, что пробрался сюда, но принять решения так и не успел, потому что из вороха подушек поднялась темноволосая растрёпанная голова, и заспанный голос Мадлен произнёс:

— Вы так долго, князь. Ещё немного — и я бы уснула без вас.

Эван молча стоял на пороге и смотрел на неё. Вопреки первому ожиданию, Мадлен не была обнажена — наоборот, всё её тело с ног до головы было скрыто белоснежным хлопком сорочки, делавшим её похожей на невесту в первую брачную ночь. Сквозь хлопок нельзя было увидеть даже контуров стройных бёдер.

Мадлен потянулась, зевнула и соскользнула на пол.

Опомнившись, Эван плотно закрыл за собой дверь и только потом прошипел:

— Что вы здесь делаете?

— Жду вас, — Мадлен замерла в нескольких шагах.

— Я тебя не вызывал!

— Но вы сказали, что хотели бы видеть меня целиком.

Эван молчал.

Элена чуть приподняла бровь, изучающе глядя на князя. Уходить она не собиралась. Тем более, что недоумение на лице князя ясно давало понять, что тот тоже её хочет.

Эван продолжал молчать и, сделав ещё шаг вперёд, Элена легко обняла его за талию, а затем чуть выгнулась, подставляясь под поцелуй.

Эван продержался несколько секунд. Аромат фиалки, который теперь всегда напоминал ему о Мадлен, окружил его, заставляя терять над собой контроль, жар молодого тела почти касался его, но этого было слишком мало — и он схватил Элену, сминая хрустящую накрахмаленную ткань сорочки и силясь нащупать всё то, что было спрятано под ней. Впервые горло Элены было открыто, и Эван тут же впился в него губами, а через секунду уже прикусывал нежную кожу, чуть оттягивая её, и снова целовал.

Элена тихонько рассмеялась, и вибрации, бегущие по её горлу, передались Эвану, тут же откликнувшись жаром в паху.

— Что ты со мной делаешь?

— Я сама, — Элена вывернулась из его рук и, легко поцеловав, отступила на шаг назад.

Взявшись за полы редингота, Элена осторожно расстегнула его и медленно стянула с плеч мужчины. Эван стоял перед ней, покорно дожидаясь, пока Мадлен закончит, хотя больше всего хотел повалить её на кровать и взять прямо так.

— Я тоже хочу видеть вас, — шепнула Элена, улучив момент, когда губы её могли невзначай оказаться у самого уха Эвана, — я тоже хочу вас целовать, — она осторожно коснулась шеи Эвана губами выше стягивавшего её платка и неторопливо принялась развязывать узел, скользя губами вдоль кромки воротника.

Эван всё же не выдержал — обнял свою ночную гостью и чуть притянул, осторожно поддерживая за поясницу, просто чтобы ощутить тепло тела Мадлен в своих ладонях.

Однако, закончив с воротником, Элена снова отстранилась и так же мучительно медленно принялась расстёгивать белоснежную сорочку, а когда, наконец, избавилась и от неё — замерла на несколько секунд, разглядывая мускулистую, но не слишком мощную грудь, покрытую лёгким пушком русых волос. Потом наклонилась и осторожно прильнула губами к почти незаметному соску. Пощекотала языком и стала медленно спускаться вниз, одновременно опускаясь на колени.

Живот Эвана задрожал под её прикосновениями. Он тяжело дышал, но не собирался мешать.

Очертив языком впалый пупок, Элена запечатлела рядышком последний поцелуй и, внимательно глядя в глаза Эвану, снизу вверх потёрлась щекой о его пах. На секунду закусила губу, опасаясь увидеть презрение в его глазах, но Эван в эту секунду не думал ни о чём: просто зачарованно смотрел на эту ламию, соблазняющую его.

Элена села на пятки и, потянув на себя одну ногу князя, принялась осторожно расстегивать сапог. На секунду она опустила глаза, чтобы разобраться с пряжкой, а затем снова подняла взгляд и весь остаток времени продолжала смотреть Эвану в глаза.

Избавившись от обоих сапог, она всё так же медленно и будто бы даже бережно потянула вниз панталоны, высвобождая узкие бёдра. Член Эвана выскользнул из белья и, покачнувшись, замер напротив её лица, но Элена лишь улыбнулась и продолжила раздевать любовника.

В конце концов Эван не выдержал. Он был уже почти раздет, когда, схватив Мадлен за плечи, рванул её вверх и тут же принялся сдирать с неё рубашку.

Эван так и не успел рассмотреть девушку — к тому времени