вселил в нее какую-то надежду, на то, что чудо все таки возможно.

18

Андрей был на месте за пятнадцать минут до назначенного времени. Он немного нервничал, не зная, как она встретит его, ее короткие смс и раздраженный голос во время последнего телефонного разговора насторожили его. Тогда, в ресторане, она казалась уже такой близкой, открытой, а теперь была снова чужой и отстраненной. Но то, что она согласилась сходить с ним в кино, давало ему право надеяться, что все будет, как прежде.

Из дома напротив вышли две девушки, прошли мимо его машины, о чем-то весело переговариваясь. Вскоре оттуда появились Ольга и какая-то женщина с большой лакированной сумкой. Они обнялись, женщина перешла на другую сторону и села в серебристый «Лексус». Ольга направилась к его машине. Куртка с капюшоном, доходившая ей до середины бедра, хорошо подчеркивала длину ее ног в черных узких брючках. Андрей выскочил из машины, открыл Ольге дверь. Салон наполнился запахом ее духов, теплых, восточных. Он вдохнул.

– Какой запах. Загадочный, как Вы.

Ольга бросила на него взгляд. Опять сверкнули изумруды.

– Я никак не могу привыкнуть к Вашим глазам. Они восхитительны.

– Можно на «ты». Ведь мы уже договорились.

– С удовольствием, Оля. Больше никаких Вы. Ведь мы друзья, не так ли?

Она пожала плечом.

– Наверно. Еще мало времени прошло, чтобы быть друзьями. Знакомые, можно сказать.

– Мы обязательно подружимся, вот увидишь.

В кафе он не мог отвести от нее глаз. Облегающий джемпер изумрудного цвета красиво обрисовывал ее силуэт, грудь, талию, плоский живот.

– Греческая статуя.

Ольга улыбнулась.

– Андрей, ты меня захвалишь.

– Это не похвалы. Это неопровержимые факты.

– Давай, лучше поедим. Я ужасно голодна.

Поев, они пошли в кинотеатр. Комедия оказалась довольно смешной. Слушая чистый, музыкальный смех Ольги, Андрей смеялся сам, не зная, то ли от фильма, то ли от счастья, что она здесь, рядом с ним. Он очень скучал по ней эти три с лишним недели, прошедшие после их последней встречи, они казались ему вечностью, но он не хотел надоедать ей своими звонками, боялся отпугнуть ее своей настойчивостью.

Ее рука лежала на ручке кресла рядом с ним, он тихонько накрыл ее своей ладонью. Ольга посмотрела на него, но руку не отдернула. Он погладил ее тонкие пальчики, слегка сжал их и убрал руку, она тут же убрала свою.

После кино он отвез ее домой. Почти всю дорогу она молчала. Андрей пытался найти темы, чтобы развеселить ее, вспоминал смешные моменты из фильма, она улыбалась в ответ и снова погружалась в свои мысли.

Когда по радио зазвучала «I will always love you”, он сказал: «Если бы я умел петь, я бы спел эту песню для тебя». Ольга посмотрела на него и опустила ресницы. Какая-то тень пробежала по ее лицу.

– Так сразу и навсегда. Ты меня совсем не знаешь.

– Достаточно того, что я знаю, – поспешил ответить Андрей.

Она снова посмотрела на него и ничего не сказала. Когда она уже собиралась выходить из машины, он взял ее руку и произнес: «Спасибо за прекрасный вечер», – и поцеловал ее пальцы. Рука ее слегка вздрогнула и она медленно отняла ее. «Вам спасибо, Андрей». Через минуту она скрылась в парадной, он остался неподвижно сидеть.

Кто она? Что у нее на уме? Чем она живет? Ведь все те вещи, которые она рассказала о себе, что она продавщица в небольшом магазине, ходит на курсы флористики, про неудачное поступление в институт и подружку Светку, все это классический набор любой девушки, составляющий ее жизнь. Но чего она истинно желает, чего боится, есть ли у нее кто, все это было тайной. Она никогда не говорила на эти темы, и он не хотел приставать с расспросами. Незаметно она стала ему такой необходимой. Всего три встречи, а она уже как родная, и ему хочется быть с ней всегда, смотреть на нее, слушать ее, дотрагиваться до нее.

Ощущение от прикосновения к ее руке еще теплилось в пальцах Андрея. «Она будет моей», – еще раз убедил он сам себя. Бросив прощальный взгляд на дверь подъезда, куда она только что скрылась, он нажал на газ.

АКТ ВТОРОЙ

1

После балетного класса Ольга договорилась встретиться с Ингой, знакомой по тренажерному залу. Латте приятно согревал. Ольга поставила кружку на стол, посмотрела в окно. Прохожие, подняв воротники, пробегали мимо, прячась под зонтами от мокрого снега. Приближался Новый год, но температура стояла нулевая, морозная сырость пробиралась под одежду, студила изнутри, хотелось скорее убежать с улицы в теплый дом, согреться горячим чаем или кофе, а порой и чем-нибудь покрепче.

– Представляешь, Машка похудела на десять килограмм. Новая диета оказалась эффективной. Только вряд ли она продержится на ней долго, она пожрать любит, – Инга усмехнулась, силиконовые губки презрительно надулись. – Никак не могу себе платье на Новый год найти. Зато сумочку новую купила. От Vitton.

– Еще одну?

– Ну, та мне уже надоела. А эта и с сапогами новыми отлично смотрится.

Ольге было скучно, но ей так не хотелось сегодня домой, что когда Инга позвонила и предложила встретится, Ольга согласилась.

– Вы куда на Новый год с мужем поедете? Мы с Максом в Майями. Позагораю и обновлю гардероб.

– Мы хотим в Париж.

– Опять в Париж?

– Я люблю Париж. Он мне как родной.

– А я не люблю. Канализацией пахнет и моллюсками несет с лотков рыбных ресторанов. И улицы эти узкие с баками мусорными. Брр.

Ольга вздохнула и не стала спорить. Она уже начинала жалеть, что согласилась встретиться. Надо было что-то придумать, чтобы поскорей распрощаться. Тут зазвонил телефон. Это был Андрей.

– Здравствуй, девочка моя. Как ты там? Чем занималась?

– Привет. На балет ходила. Теперь с Ингой в кафе сижу. У тебя все хорошо?

– С бумагами волокита, а в общем ничего. Ну, ладно, я сейчас занят. Завтра вернусь. Целую, целую…

Раздались гудки. Когда-то они могли разговаривать часами, а теперь дела, дела, как будто их раньше не было этих дел. Хотя, казалось, и вправду, все темы вдруг исчерпались. Они с Андреем, узнав многое друг о друге, обсудив вкусы и привычки, вошли в череду будничных разговоров. Его дела, друзья, рыбалки, бани; ее курсы, наряды, косметические салоны. Ольге хотелось поговорить о чем-то более серьезном, важном, о чем у нее все чаще возникали мысли – о смысле жизни и о ее роли в этой жизни, о Боге. Она не помнила,