которой они были неразлучны с первого класса. Много всего с ними случилось за эти годы, они и смеялись, и плакали вместе, делились заветными мыслями, бывало ругались, но ненадолго, понимая, что ничего не важно, кроме их такой необходимой обеим дружбы.

В баре было полно народу. К счастью, нашелся один маленький столик в уголке. Заказали бутылку шампанского, закуски.

– Ну, рассказывай, флорист начинающий. Как зачет прошел? Что ты там изобразила?

– Я тебе фотки покажу. Вот. Смотри.

Ольга протянула Светке телефон.

– Красиво! Молодец! А мне чего-нибудь сделаешь?

– Конечно. У тебя скоро день рождения. Будет и тебе экибана. Сама-то как? Олег больше не звонил?

Светка погрустнела. Протянула Ольге обратно телефон.

– Нет. Я думаю, больше не объявится. Может и к лучшему. Устала я от его ревности. Сам где-то с друзьями тусит, а мне скандалы закатывает. Я ему однажды сказала, что сам, видимо, хорош, раз других подозревает. Я не раз видела, как он девиц разглядывает. Влез в мою жизнь, а теперь мучает. Не понимаю я их..

– Я тоже Игоря не понимаю.

– А он что? Все работает?

– Ага. Порой мне кажется, нет у меня никого. Так редко вместе. Сто лет никуда не выходили. Романтические вечера не устраивали. У меня уже и желание скоро пройдет, забуду, что такое секс.

– Надо найти срочно кого-нибудь. Не хочу дома сидеть и ныть. И тебе надо развеяться. Пойдем сходим в клуб какой-нибудь, потанцуем. Может, с кем познакомимся.

– Я не могу… Я не знаю. Я бы с Игорем хотела сходить.

– Игорь, Игорь. Ты меня совсем забыла с ним. Никуда он не денется. Помнишь, как мы раньше зажигали? А этих на «Ауди» помнишь? Как мы по Питеру гоняли, класс! Ты у меня еще тогда бутылку шампанского из рук вырвала и в окно машины выкинула, хулиганка, на полном ходу. Ха-ха. Хорошо еще не убила никого.

– А мне тогда грустно стало. Вам всем весело, а мне грустно. Вот я от злости и выбросила, чтобы и вам погрустнело.

– Ты мне ничего такого никогда не говорила. Я тогда подумала – так, озорство.

– Я и сама это только сейчас понимаю. Тогда машинально сделала и все. Помнишь, у меня тогда через день экзамен в институт был, а я до утра по городу раскатывалась с какими-то… Так и не поступила в институт.

– Да, я помню. Но ведь если хочешь, можешь и сейчас поступить.

– Куда там. Я все забыла уже, да и не просто поступить, а на платное денег кучу надо. Откуда они у меня? Может – когда раскручусь с цветами. А зачем оно мне тогда будет нужно это образование? Не знаю, ничего не знаю. Так хочется в Париж и на море! Надоела эта наша серая погода и жизнь.

– И мне хочется. Но у нас все еще впереди. Не унывай, Лёлька!

Они чокнулись.

– За нас!

Пузырьки ударили в нос. Потом в голову. Ольге захотелось рассказать об Андрее, но она почему-то промолчала. Она не знала почему, но было ощущение, как будто это ее тайна, в которой что-то запретное, что никто не поймет, и никто не оправдает ее за это. Или как будто это что-то важное, о чем нельзя говорить до времени, чтобы не сглазить.

Остаток вечера прошел в воспоминаниях и планах на будущее. Над чем-то долго смеялись. У Ольги в голове крутились мысли об Андрее, Игоре, легкий холодок беспокойства засел в ее сердце, но она не показывала виду и смеялась, как ни в чем не бывало.

17

Наступил ноябрь. Дождь лил три дня, не переставая. Ветер раскачивал почти совсем уже оголившиеся ветки деревьев. Казалось весь город погрузился во тьму. Пешеходы, пассажиры, с бледными угрюмыми лицами, увлекаемые какой-то неведомой силой, куда-то шли, ехали, как будто не по своей воле, а подгоняемые резкими порывами холодного ветра.

Ольге в такие дни хотелось сидеть дома, свернувшись калачиком на диване, укрывшись пледом, а лучше уехать навсегда в теплые страны, где каждый день светит солнце, такое редкое в этом городе дождей. У Ольги началась депрессия, хотелось плакать или поплакаться. Она звонила Светке, но та опять воевала с Олегом, и хотя выслушивала и подбадривала Ольгу, ее личный боевой настрой так разнился от неизъяснимой тоски Ольги, что она мало находила утешения в Светкиных словах.

Главную опору, конечно же, она искала в Игоре, и усаживаясь ему на колени, всхлипывала, говоря, что она ничего из себя не представляет в свои двадцать пять лет, и ничего у нее не получится. Игорь гладил ее по голове, целовал в лоб, успокаивал, но он сам в эти моменты казался ей таким беззащитным и маленьким, что ей еще больше становилось жалко себя, его, их жизнь. Ей хотелось счастья, радости, немедленно и много. Казалось, только какое-то чудо способно вывести ее из этого состояния, но чуда все не происходило.

Потом появился Андрей, он не звонил ей пару недель, оказывается – был в Нижнем Новгороде, где открывал дочернюю фирму. Он не очень много рассказывал ей о своем бизнесе, но, как поняла Ольга, это было что-то связанное со строительством, какие-то новые высокотехнологичные материалы.

Они так и не сходили тогда в кино, у Ольги заболела напарница, пришлось ее подменять, она уставала, у нее не было настроения, потом Андрей уехал. Пару раз он присылал ей смс, она сухо на них отвечала. И вот теперь он объявился опять.

– Здравствуйте, Оля.

Он даже обратился к ней на «Вы», видимо стараясь быть как можно учтивей.

– Как Вы поживаете? Надеюсь все отлично. Знаете в Нижнем уже первый снег. Скоро зима.

– Я нормально. Скорей бы уже зима.

Голос ее был раздраженным и грустным одновременно. Андрей смягчил тон, перейдя на «ты».

– Что-то ты грустная. А давай все таки сходим в кино, на комедию. Смех – это полезно, жизнь удлиняет.

– А зачем она длинная? Хватит и короткой.

– Что это за разговоры? Не могу представить твои прекрасные глаза грустными. Все, завтра же идем в кино. Хоть на последний сеанс. Я тебя заберу после курсов, перекусим – и в кино. И не отпирайся, я знаю, по понедельникам у вас курсы до шести. Давай точный адрес, буду ровно в шесть.

Ольга хотела отказаться, но он увлек ее своим уверенным тоном, веселым голосом. Это так контрастировало с безвольным поведением Игоря, со всей этой унылой погодой и ее грустным настроением, что она согласилась и даже немного повеселела, как будто приглашением в кино он