У Вишенки не было сил идти дальше, она вся дрожала и едва могла произнести:

— Я не могу… вас слушать…

— О, ради Бога! Выслушайте! Позвольте хоть рассказать вам все, что у меня на душе. Я долго за вами следил, вы ходили на дачу в Нейли. О! Как я был счастлив, встречая вас утром и вечером, но вдруг ваши прогулки прекратились. Нисколько дней… показавшиеся мне целой жизнью… не видел я вас… Наконец, однажды вечером, вы опять появились… вы шли под руку с молодым человеком… Я подошел к вам тогда, чтобы взглянуть на вас. Вы, верно, прочли в моих глазах чувство, волновавшее мою душу?.. И если я вам теперь скажу, что вас люблю… обожаю… то все-таки не сумею высказать, как вы дороги для меня… как горячо люблю вас!.. Мне показалось в тот вечер, что спутник ваш сердито на меня смотрел и вам, кажется, надоела постоянная встреча со мною? Я убедился в этом, когда вы перестали гулять и целый месяц просидели дома.

— Как! Вы об этом знаете?

— Да… я знаю, где вы живете… знаю, что вас зовут Агата, ваш дядя отставной военный, фамилия его Сабреташ?

— Кто вам все это рассказал?

— Я за вами всюду ходил… когда любишь кого, то сгораешь от желания все о нем узнать. Посудите теперь сами, люблю ли я вас? Угадывая, что я виновник вашего долгого заключения, при вторичном вашем появлении я старался быть не замеченным, следил за вами издали! «Не видя меня, она перестанет опасаться встречи, — думал я, — начнет опять выходить». Потому-то вы давно меня не видели, но я всегда был там, где и вы. Возможно ли!

Сколько невольной радости было в этом вопросе. Вишенка, желая скрыть ее, добавила:

— Зачем же вы заговорили со мной сегодня?

— Я вас увидел одну… хотел воспользоваться случаем все высказать вам… Я так страдал во время вашего долгого заключения… так был несчастлив… Неужели не простите мне эту минуту блаженства?

Девушка взглянула на него, увидела его бледное, изменившееся лицо, зная, что явилась причиной его страданий, она не могла не пожалеть его и со вздохом сказала:

— Мне очень жаль, что вы так сокрушаетесь обо мне, но поверьте, я этого не стою!

— Всего больше мучит меня сознание, что я вам надоел, всюду следуя за вами.

— Встречи с вами не надоели мне.

— Неужели?

Радость озарила лицо молодого человека, а Вишенка, спохватившись, что ободрила его последними словами, с замешательством продолжала:

— Я хотела сказать… вы могли ходить, куда желали… никогда не имела повода жаловаться на вас.

— Пожалуйста, не отказывайтесь от невольно сказанных слов!.. Если бы вы знали, как я нуждаюсь в них!.. Они вернули надежду, дали мне жизнь. Не подвергнуться вашему порицанию — это уже почти счастье!

— Вы ошибаетесь, счастье со мной невозможно! Нет надежды, которая бы могла осуществиться! Если бы я даже была неравнодушна к вам, то все это ни к чему не поведет. Лучше позабыть обо мне и не искать со мной встречи. Поверьте, я даю хороший совет, вам очень легко меня забыть.

— О, вы ошибаетесь! Такая искренняя любовь не забывается! Капризы, прихоти могут изменяться, но не серьезное чувство. Теперь уже не могу не видеть вас, думать даже об этом не хочу. Вы еще меня не знаете. Вы вправе не верить моим словам. Вы полагаете, что я такой же ветреник, как большая часть молодых людей, готов увлекаться всякой хорошенькой женщиной. Но я не хочу быть чужим для вас, узнайте обо мне как можно больше. Прошу вас, возьмите эту карточку, на ней мое имя и адрес, и, может, найдете меня достойным вашего внимания.

— Я не сомневаюсь… Но опять повторяю: к чему вам искать знакомства со мною?

— О, я вас понимаю, вы честная девушка, я это знаю, поэтому вас так люблю. Я справился обо всем, все узнал. Ваш дядя — честный достойный человек; будьте уверены, что, познакомившись со мною, вы никогда не услышите ничего оскорбительного от меня. Хотя и мог бы вам предлагать карету, бриллианты, шелка и бархат, лишь бы захотели отдаться мне, подобным предложением соблазняются многие женщины.

— Вам не удастся меня соблазнить.

— Знаю, и потому вас так люблю.

— Не надо меня любить, а то горе будет вам и, может быть, и мне.

— Умоляю вас, возьмите эту карточку! Вы даже знать меня не хотите, неужели презираете меня?

— Нет, не то! Дайте, пожалуй, карточку, если вам это приятно.

— Какая добрая!

— А теперь прощайте, не могу больше оставаться здесь. Забудьте, забудьте меня!

Вишенка удалилась; она была так растрогана этим признанием. Молодой человек не смел следовать за нею, но провожал взглядом до тех пор, пока она не скрылась из виду. Вишенка сгорала от желания узнать имя и адрес, но посмотрела на карточку только тогда, когда далеко отошла от Елисейских полей и была уверена, что он ее не видит; она прочла: «Леон Дальбон… улица Тронше. Дом 6».

— Леон Дальбон, — повторяла она, продолжая идти. — Леон… какое хорошее имя… Как люблю это имя!

Вишенка целый день все думала об этой встрече. Повторяла все слова Леона, ничего не забыла, а вместе с тем сознавала, что не должна мечтать о нем. Все ей виделось его бледное и грустное, но милое, приятное лицо; все слышался его умоляющий голос.

— Господи! — воскликнула она. — Он любит меня потому, что уверен, что я честная девушка. Невинное существо, а когда бы он знал… как скоро исчезла бы его любовь! О, как ужасно! Зачем я шла сегодня по Елисейским полям! Но нет, я рада, что он говорил со мною, рада знать, что всюду ходил за мною. Как отрадно! Какое счастье быть любимой!

И молодая девушка то плачет, то смеется; садится за работу, берет книгу, но ничего не видит, ничего не понимает. Наконец вернулся Сабреташ; Вишенка бежит к нему навстречу:

— Друг мой, с каким нетерпением я вас ждала! — говорит она. — Сейчас вам все расскажу; не браните меня, я не виновата. Вот его карточка, он непременно хотел, чтобы я ее взяла. Ах! Если бы вы слышали все, что он мне говорил. Но сейчас все узнаете.

— Успокойтесь прежде, дитя мое! — сказал Сабреташ, взяв Вишенку за руку и усадив возле себя. — Вы страшно взволнованы. Ну, слушаю теперь… Что случилось?..

Вишенка рассказала про свою встречу и разговор с Леоном Дальбоном.

Старый друг внимательно слушал ее, покручивая усы, это он всегда делал, когда задумывался. Молодая красавица, окончив свой рассказ, замолкла и с беспокойством поглядывала на Сабреташа, погруженного в раздумье. Наконец, боязливо спросила его:

— Вы может, находите, что мне не так следовало ответить молодому человеку?

— Совсем нет! Вы сказали все, что могли сказать. Покажите его карточку, Леон Дальбон. Улица Тронше. — Хорошо, завтра справлюсь о нем.

— Не пойти ли вам сегодня? Мы бы раньше имели сведения о нем.

— Правда, пойду сегодня, узнаю. Но к чему нам это? Все-таки согласен, лучше все знать в точности. А вы постарайтесь успокоиться! Ведь знаете, что ничего не может выйти из этого знакомства.