— Уберите сейчас же свой револьвер! Вы целитесь прямо в меня! — раздраженно вскричала она, но вдруг осеклась. — Вы… вы собрались убить меня?

Джулиан посмотрел на нее как на умалишенную.

— С чего вы взяли?

— Тогда зачем вы наставили на меня оружие?

— Я думал, на вас напали. Я не наставлял на вас оружие, присмотритесь, ствол направлен в пол.

— Кто может напасть на меня в моем собственном доме?

Ваши люди?

Джулиан скрипнул зубами. Его охватила злость, он осознал глупость положения, в которое попал. Голова слегка кружилась, с него по-прежнему капало. Вдобавок едва не слетело полотенце, и если бы он не успел подхватить его свободной рукой в самый последний момент, положение стало бы еще глупее…

— Перестаньте молоть чепуху, миссис! Лучше скажите, на кой черт вы подняли такой крик?

— Какой крик? Убирайтесь прочь, я не кричала!

— Я не глухой. Вы кричали так, что у меня волосы встали дыбом.

С трех бокалов вина он не мог опьянеть настолько, чтобы вламываться в чужую спальню без всякого повода.

Вдруг она потупилась и залепетала:

— Да, вы правы… я… простите… Наверное, мне приснился кошмар…

Брови его удивленно поползли вверх. Только сейчас он рассмотрел ее лицо вблизи. В нем определенно было что-то не так. Глаза… Зрачки сильно расширились и неестественно блестели, по щекам разлилась мертвенная бледность, губы мелко дрожали. Кроме того, он вдруг заметил, что она что-то прячет, заведя одну руку за спину. Как ребенок, которого взрослые поймали со спичечным коробком.

Джулиан нахмурился.

— Что там у вас?

— Ничего… — тут же ответила Рианнон и опустила голову еще ниже.

Он швырнул «кольт» на постель и решительно протянул вперед руку.

— Дайте.

— Н-нет!

— Дайте сюда, я вам говорю.

Когда он коснулся ее, она задрожала и вся сжалась, словно перед ударом. Джулиан поправил на себе полотенце и властно обнял ее за талию, а другой рукой схватил ладонь, прятавшуюся за спиной. Что там? Нож? Пистолет? Она намеревалась убить его, когда он заснет? Превосходно…

— Я больше не стану повторять, леди, — суровым голосом предупредил он и без дальнейших проволочек стал выворачивать ее руку.

У Рианнон не было сил бороться с крепким взрослым мужчиной. Она осознала отчаянность своего положения и, вдруг громко всхлипнув, взмолилась:

— Оставьте меня в покое!

В следующее мгновение неизвестный предмет выпал из ослабевшей руки и глухо ударился об пол. Джулиан быстро нагнулся и взял его. Это был пузырек, заткнутый обычной пробкой. Он сразу все понял и поднял на нее изумленные глаза. Опий. Остается только узнать, в каком он виде — чистый или настойка?

Рианнон опустила глаза, стараясь избежать его взгляда.

— Это настойка? Или чистый опий?

— Не ваше дело!

— Вы не можете без этого обходиться?

— Могу! — почти истерично вскричала она. — Господи, отдайте сейчас же… пожалуйста! Мне нужно, прошу вас!

У Джулиана волосы зашевелились на затылке. Он совершенно растерялся. Потом откупорил пузырек и проверил его содержимое. Настойка. Вполне легальный продукт. В мирное время его продавали почти в каждой аптеке, с его помощью лечили головные боли, колики, женские болезни и депрессию.

Во время войны значение настойки опия возросло во много крат. Джулиан знал, какие страдания переносили раненые солдаты на операционных столах в походных лазаретах. А он не мог предложить им сильных болеутоляющих средств, ибо их у него попросту не было. Хорошо еще, что через кузена Джерома он мог доставать кое-какие другие лекарства и препараты.

Но опий опасен. Это Джулиану также было прекрасно известно. К нему чрезвычайно легко пристраститься, а при злоупотреблениях он приносит человеку только вред. И какой! Он на всю жизнь запомнил труп, увиденный еще в годы учебы в медицинской школе. Это была девушка. При жизни наверняка очень красивая, со светлыми золотистыми волосами и яркими голубыми глазами. Как куколка. Обнаженная, с пепельно-серым лицом, она лежала на резекционном столе перед вскрытием. Ее нашли в лесу и поначалу не смогли отыскать родственников, поэтому и доставили в медицинскую школу. Лишь много позже выяснилось, что она была дочерью очень богатого человека, но сбежала из отчего дома, пристрастившись к наркотику. И в конце концов это зелье убило ее.

— Полковник, прошу вас…

Его взбесили эти просительные нотки. Рианнон напоминала в эту минуту капризного ребенка, в котором говорит только упрямство.

Он покачал головой. Мало ей войны со всеми ее смертями и убийствами? Разве можно в такое время столь небрежно обращаться с собственной жизнью? Это просто преступление! Взбешенный, Джулиан схватил ее за плечи и хорошенько встряхнул. Наркотик и вино — неплохая комбинация, ничего не скажешь.

— Да что с вами такое, леди?

Вся напряженная, она с запинкой произнесла:

— Вы все равно не поймете.

— Пойму.

— Отпустите меня наконец! — вдруг вновь возмутилась она.

— Вам это не нужно.

— Нужно! Только сегодня!

— Повторяю, вам это не нужно.

— Господи, кто вы такой, чтобы мне указывать?

Она все-таки вырвалась и отступила назад, в глазах ее горел упрямый огонь.

— Постарайтесь успокоиться. Возьмите себя в руки. Вы же взрослый человек.

— Какое вам дело до меня, до моей жизни? По какому праву вы пытаетесь диктовать здесь свои правила? Как хочу, так и живу!

— Это не жизнь.

— Не вам судить. Я знаю, что делаю!

— Знаете? Мне кажется, вы себя обманываете. Опий и спиртное в больших количествах. Это вы называете жизнью? А вам не приходит в голову, что сейчас и без того на земле хватает разных бед?

— Еще раз говорю вам, это не ваше дело. Верните мне пузырек и уходите отсюда! Сейчас же!

— Я не верну пузырек. Вам уже хватит.

Она как-то по-детски пыталась его обмануть. Но теперь он уже не сомневался, что она успела принять изрядную порцию настойки до его прихода. Рианнон вздернула подбородок и холодно произнесла:

— Нет, полковник, я сама решу, когда мне будет достаточно. Как вы не понимаете, у вас нет никаких прав, чтобы мне указывать!

Он сделал шаг вперед, и расстояние, которое их разделяло, сразу исчезло. Джулиан протянул руку, намереваясь вновь взять ее за плечо, но Рианнон, вскрикнув, отскочила. Тогда Джулиан сделал еще шаг вперед и прижал ее к стене.

— Я врач, мэм, и знаю, что вредно для вашего здоровья. Почему вы отказываетесь слушать, что вам говорят?