За ужином Макс и Тьен настолько яростно ухаживали за ней, что лорд Стерлинг-старший то и дело закатывал глаза, а леди-матушка-Стерлинг смущённо хихикала. В конце концов, Мелисса гневно бросила столовые приборы, заявив, что если бы она хотела побывать в цирке, то отправилась бы в цирк, а не в загородное поместье, и гордо удалилась. Все это было совершенно невыносимо. Мел не понимала, чего они от неё ждут — ежу понятно, что она выйдет замуж за Макса, потому что любит Макса, а Тьен всего лишь будущий родственник. Да, в беседке у них было… было совсем не то, что ей хотелось бы вспоминать. Но она не виновата! Это стечение обстоятельств! Хотя… нельзя не признать, что Тьен виртуозно владеет языком во всех смыслах слова.

Поняв, какое направление приняли ее мысли, Мелисса прижала ладони к пылающим щекам. Боги, стыдно! Как невероятно стыдно! Но этот вопрос надо решить.

Она уточнила у слуг, где кого разместили, выяснила, что слуги понятия не имеют, кто из братьев кто, и решила испытать удачу. Накинула пеньюар — самый закрытый из имеющихся — и прокралась в спальню к одному из Оберлингов.

— Ты кто? — прямо спросила она сидящего в кресле мужчину с бутылкой виски.

— Тьен, — спокойно ответил тот. — Что, все ещё не различаешь нас?

— А ты не врешь?

— А какой мне смысл врать тебе, тыковка? Трахнуть тебя я и так могу, не выдавая себя за Макса.

Мелисса залилась краской и гневно взглянула на него. Хотелось заплакать, дать ему пощёчину и выбежать вон, но девушка решила все же объясниться.

— Тьен, я прошу тебя не рассказывать Максу, что было в беседке, — тихо и жалобно попросила она, интуитивно уловив самый нужный тон. — Пожалуйста.

— Поздно, рыбонька. Я уже проболтался.

— Боги! — на глаза Мелиссы все же навернулись слезы. — Зачем?

— Затем, что он тебе не нужен, — Тьен как-то ловко подскочил к ней, обнял и увлек за собой. Мел и сама не поняла, почему оказалась у него на коленях. — Он козёл, тыковка, натуральный козёл. Ты думаешь, он хотел на тебе жениться? Да он до сих пор тебя не пометил!

— А ты не козёл, Тьен? — внимательно посмотрела на него девушка. — Ты… в беседке… ведь знал же, что я не тебя ждала. Зачем ты так поступил?

— Ну, во-первых, я был нетрезв, — надулся, словно мальчишка, Себастьян. — Красивая девушка предложила мне себя. Красивая девушка принялась меня целовать. Да я меньше всего в тот момент думал о Максе! И вообще… тебе было приятно.

— Я думала, что это был Макс! — отчаянно простонала Мелисса, закрывая лицо руками. — Я ведь не знала!

— Зато теперь ты знаешь, что тебе все равно, кто тебя ласкает, — хмыкнул Тьен, запуская руки в пышные светлые волосы, оттягивая назад ее голову и целуя шею. — Я ничуть не хуже Макса. И уж точно его честнее. Я хочу тебя, Мел, очень хочу.

Она это чувствовала. И твёрдость его "намерений", и его неровное дыхание, и расширенные зрачки невольно возбуждали ее. Так легко представить, что это Макс. Так легко поддаться искушению… Позволить его языку раздвинуть дрожащие губы, коснуться ее нёба, увлечь ее в сладкий танец. Но она теперь знала, что это другой мужчина. Макс и целовался по-другому: глубоко, жадно, выпивая ее дыхание, стискивая плечи и стремясь как можно быстрее овладеть ей. Поцелуи были для него лишь прелюдией. А Тьен извлекал удовольствие из каждого прикосновения. Его пальцы ласкали волосы, нежно скользили по плечам, спуская пеньюар, касались груди и осторожно дразнили напрягшиеся соски. И все это — не прерывая упоительно сладкого поцелуя.

— Прекрати, — прошептала она, слабо вырываясь. — Пожалуйста, отпусти меня.

Но он не отпускал, поднимаясь ладонью по обнаженному бедру, бесстыдно задирая подол шелковой сорочки и дерзко проникая пальцами между ног.

— Ты вся течешь, Мел, — хрипло пробормотал Тьен. — Ты маленькая развратница. О, я многому могу тебя научить. Будь моей женой, рыбонька, и тебе никогда не будет скучно в постели. Я умею быть разным. Покорным, властным, грубым и нежным. Я привяжу твои руки ремнями к изголовью и покажу, какой сладкой может быть боль, а потом позволю привязать меня. Любое извращение, самое тёмное желание — со мною можно всё. Разве тебе этого не хочется? Макс понятия не имеет, что такое настоящий секс, такой, чтобы ты встать не смогла, чтобы до кончиков пальцев ног… Я испробую тебя всю… даже здесь… — его скользкие от влаги Мелиссы пальцы добрались до ее ануса и недвусмысленно нажали на него. — И тебе понравится, Мел… ты будешь кричать от удовольствия.

Мелисса уже сейчас готова была кричать. Она сходила с ума от его рук и слов. Она была почти на грани. Но это был не Макс!

— Нет, — прошептала она, мотая головой. — Пожалуйста, не надо. Я люблю Макса!

— Хм… почему бы и нет? — Тьен мучительно нежно целовал ее за ушком, медленно лаская ее между ног. — Люби Макса. И меня. Вместе. Одновременно.

— В смысле?

— В смысле ты… такая маленькая… и мы… такие большие… оба внутри тебя. Я буду целовать твою грудь, а Макс возьмёт тебя сзади…

— Тьен, ты извращенец, — простонала Мел, с ужасом понимая, что картинка, нарисованная им, возбуждает ее до безумия. — Это невозможно!

— Да, я извращенец. Но тебе ведь это и нравится. Не зря же ты пришла ко мне, а не к Максу!

— Это потому, что слуги не знают, кто из вас кто, — честно ответила она. — Я хотела поговорить с обоими. Наедине. По отдельности.

Тьен замер и убрал, наконец, руки.

— Ну что ж, рыбка, — криво улыбнулся он. — Отпускаю. Давай, иди к своему любимому… вся возбужденная от моих рук. Иди-иди… но когда он трахнет тебя в монашеской позе и отвернется на бок, захрапев, вспомни меня. Я буду ждать.

— Прости, Тьен, — выдохнула Мелисса, запахивая пеньюар. — Прости, что так вышло. Я не хотела.

Она выбежала из его спальни, задыхаясь от боли и презрения к себе. Ощущать себя развратницей было просто отвратительно. Тяжело дыша, она остановилась перед дверью в спальню Макса, глотая слезы, не решаясь постучать.

— Глупая девка, совсем мозгов нет, — раздался скрипучий голос бабки Анны из темноты. — А ну пойдём за мной!

Мелисса покорно последовала за старухой, малодушно радуясь, что ей не придётся объясняться с любимым прямо сейчас. Бабка завела ее в ванную комнату, сунула ей в руки мочалку и пузырёк с душистым мылом.

— Если ты выбрала одного из них, бескрайняя тупость идти к нему в спальню с запахом второго на себе, — бурчала леди Анна, стаскивая с внучки пеньюар. — Это же оборотни, они нюхастые. Давай мойся. Да три посильнее кожу. Макс не простил бы. Он слишком похож на отца. Тьен, тот другой, он как ветер…

— Почему ты мне помогаешь? — спросила Мелисса, тщательно намыливаясь. — Ты же ненавидишь Оберлингов?

— Я знаю этот взгляд, — вздохнула бабка. — А ты так похожа на меня, просто копия. Я безумно любила Максимилиана. Я даже готова была отдать его этой выскочке из Славии, раз уж она была ему нужна. Но она совсем его не ценила, все вспоминала своего степного любовника…