– Есть версия, мастер! Нету там бомб. Зато мы теперь знаем, почему вымерли динозавры!

– Павел! – сказал командир строго.

– Понял, понял, уже иду.

– Эта чёрная хреновина и без бомб не подарок, – буркнул пилот. – Подумать страшно, что сейчас начнётся. А мы… Как с нами-то будет? Нас же американцы прихлопнут не за хрен собачий, просто чтобы не трепались. Из самых лучших побуждений, желая избежать международного конфликта. А, мастер?

Командир молчал, глядя под ноги.

– До чего же вы, имперские морды, американцев не любите, прямо удивительно, – сказал штурман. – Как вы меня столько лет терпите, республиканца несчастного?

– Дело не в государственном устройстве, а в политике страны, балда ты, – сказал пилот. – Америка тоже, по сути, империя. Просто молодая, растущая и наглая до невозможности.

– Ну извини, другой Америки у меня для вас нет!

– Ты не огрызайся. Просто возьми и прикинь расклад: необитаемый остров, не отмеченный на картах, на нем Чёрная Смерть, битый «корсар» и семеро идиотов. С момента посадки идиоты не выходили в эфир, у них передатчик вдребезги. Значит, о том, что они выжили, знаешь только ты. Ну и твоё начальство, которому ты доложишь обстановку. Ты капитан американских ВМС. Твои действия?…

– Доложить и ждать указаний, чего тут непонятного.

– И какие будут указания?

– Отстань!

Штурман явно понимал, на что ему намекают, но не хотел соглашаться.

– А ну тихо! Мастер что-то придумал, – громким шёпотом сообщил землемер.

– Ну, допустим, вариант есть, – буркнул командир. – Только он мне не нравится. И у нас меньше суток, чтобы сообразить, как провернуть всё по-умному. Иначе прихлопнут в любом случае, ты прав, Салман. И не только нас. Из-за этого драного острова все начнут хлопать всех, бить на опережение, пока другой не завладел Чёрной Смертью… Вы хоть понимаете, чего мы натворили? Нет, вы реально – понимаете?

– Естественно! – Землемер фыркнул и приосанился. – Это выражение сейчас почти забыто, но мы-то с тобой, когда были маленькими, часто его слышали. Мы – поджигатели войны.

Пилот и штурман при этих словах заметно поежились.

– Будь моя воля… – Командир наконец-то поднял глаза, и были они очень грустные, почти как у Кацмана. – Будь моя воля, я бы прыгнул в корабль и улетел к чёртовой бабушке. Но это просто инстинкт самосохранения, да и корабля у нас теперь нет. Значит, надо спасать положение.

– Есть идея, – сказал пилот. – Прежде чем всех спасать, давайте и правда Кацману морду набьём!

* * *

До самого конца миссии всё шло на редкость гладко, ну совсем без происшествий, никто даже палец не прищемил. «Корсар» вёл себя безупречно, экипаж глядел бодро и работал слаженно, а Кацман совсем никому не мешал.

Сходили на Титан – застолбили там для клиента площадку под завод по извлечению и упаковке углеводородов. Обычная работа геодезистов, просто условия специфические. Титан – это вам не Марс и даже не Луна, он с атмосферой, взлёт-посадка – целая история. И ветер дует, что наверху, что у самой поверхности – не соскучишься. К выходу готовились две недели ещё на Земле и упорно тренировались по дороге, ждали разных неудобств, но когда освоились на месте, оказалось вполне ничего. Много шутили про метановые озёра: какая тут рыбалка, например, и как должна выглядеть яхта, чтобы по этим озёрам на ней рассекать. Инженеру идея про яхту запала в душу, и он потом всю обратную дорогу что-то считал… Совсем не шутили над Кацманом: новичков в космосе не трогают, о них заботятся. На подлёте и отходе любовались до умопомрачения кольцами Сатурна, прямо медитировали на них; строго говоря, если бы не тот же Кацман, на кольцах слегка помешанный, мало кто из астронавтов настолько проникся бы их величественной и даже пугающей красотой, выходящей за пределы человеческого представления о чудесах света. Астронавту мешает восхищаться явлением в целом чёткое знание, как эта штука возникла, из чего состоит, и почему к ней вплотную лучше не соваться. Профессионалу вообще многое мешает наслаждаться жизнью в её ярких проявлениях. Он больше потом вспоминает – вау, это было красиво! – чем успевает оценить непосредственно в процессе. У него в процессе слишком заняты голова и руки.

Пришли домой, на орбите дождались своей очереди, Земля разрешила посадку, командир произнёс дежурную фразу: «Всем сидеть, начинаем манёвр», кивнул второму пилоту, тот ввёл команду, и тут реактор дал такой, извините за выражение, тормозной импульс, что экипаж временно потерял контроль над кораблём, а заодно дар речи, координацию движений и способность рационально соображать.

Не страшная перегрузка, но людей прямо размазало по креслам от неожиданности.

А через несколько секунд, едва народ очухался, начало размазывать в самом буквальном смысле. Корабль так упёрся выхлопом, словно решил победить во вселенском конкурсе «Понижай орбиту с нами, понижай лучше нас, понижай без нас». Командир голову дал бы на отсечение, что это не программный баг или ошибка ввода, а банальная электрика. Где-то в шине управления коротнуло, а предохранитель… А что предохранитель? А кто его знает. И чего дальше – поди угадай, ведь сейчас наверняка шина греется и плавится. Хуже некуда, если начинает сыпаться электрика. Знаем мы, как это бывает: тут слегка замкнуло – сразу вон там заискрило, не успеешь оглянуться, уже на другом конце выбило, из-за этого тряхануло, а потом разваливается всё.

Зато ходовая часть у нас работает отменно, факт.

Только очень хочется её выключить, а она – не согласна.

Решение одно: аварийная жёсткая перезагрузка.

Шевелить руками и отдавать команды голосом было уже трудно, но человек жить любит и заранее готовится к неприятностям, а то бы давно мы все передохли; командир скосил глаза, уцепился взглядом за красную метку в самом краешке меню на забрале шлема и потянул её вниз.

Уф-ф… Сейчас это безобразие кончится.

И начнётся другое безобразие: успеть перезапуститься, пока не грохнулись. А если не запустимся? Или запустимся, но снова без контроля тяги, во всю дурь? Это ещё ничего, хотя бы оторвёмся и улетим подальше… А если протянем с запуском, падая по баллистической траектории, и пройдём точку невозврата, когда останется только в шлюпку прыгать? А «корсар» грохнется в обитаемой зоне и кого-нибудь там задавит?… Это ж и посмертно стыда не оберёшься…

Все эти мысли проскочили в голове командира за секунду, пока он боялся совсем другого: сейчас окажется, что прямой сигнал на блок управления реактором не проходит. Жёсткая перезагрузка, она специально для аварийных ситуаций – и не проходит. Ну потому что у нас авария. Просто ради такого случая. Чтобы уж полное безобразие.

Тут, к счастью, безобразие кончилось.

«Корсар» медленно – пока ещё медленно – снижался.

Командир сделал несколько глубоких вдохов.

Отдышавшись, он должен был первым делом опросить экипаж о самочувствии и раздать указания. Но командир сказал: