— Да, — ответил я. — Мне правда жаль, что я написал последние три записки.

Директор Дженсен кивнул.

— А еще за что-нибудь тебе стыдно? — спросил он.

Я снова посмотрел на папу. Я не идиот. Я знал, что от меня хотят. Но я не собирался этого говорить. Просто опустил голову.

— Тогда у меня есть к тебе просьба, — сказал директор Дженсен. — Подумай о том, чтобы написать Ави письмо с извинениями, хорошо?

Я снова пожал плечами:

— А сколько слов надо написать?

Не знаю, зачем я вообще это спросил, но еще не успел закрыть рот, как понял, что, наверное, я это зря. Директор Дженсен посмотрел на папу, а тот молча отвел взгляд.

— Джулиан, — сказал папа. — Иди к маме. Подождите меня в холле у выхода. Я скоро вас догоню.

Как только я вышел, папа стал что-то шептать директору Дженсену и мистеру Попкинсу. Это был грубый злой шепот.

В холле сидела мама.

Я поглядел на часы: 10:20. Прямо сейчас мисс Рубин раздает результаты вчерашней контрольной по естествознанию. Я рассматривал холл, и у меня в голове вдруг вспыхнуло воспоминание — тот день перед началом школы, когда я, Джек Тот и Шарлотта встретились здесь, перед тем как познакомиться с Ави и стать ему «школьными крестными». Джек в тот день жутко нервничал, а я и понятия не имел, кто такой Ави.

Сколько всего произошло с тех пор.

Когда и папа спустился в холл, он ничего нам не сказал. Мы просто вышли, ни с кем не попрощавшись — даже с вахтером у дверей. Было очень странно уходить из школы, когда все еще были внутри. Я гадал, что подумают Майлз и Генри, когда я не вернусь в класс. И злился, что пропущу физкультуру.

Мои родители молчали всю дорогу домой. Мы живем в Верхнем Вест-Сайде, это примерно полчаса на машине от школы Бичера, но казалось, мы ехали целую вечность.

— Не могу поверить, что меня выгнали, — вздохнул я, как только мы заехали в гараж в нашем доме.

— Ты не виноват, дорогой, — ответила мама. — Это они сводят счеты со мной и папой.

— Мелисса! — закричал папа, и мама даже подскочила от удивления. — Ну конечно, он виноват! Все, что произошло, его вина! Джулиан, ты вообще о чем думал, когда писал свои записки?

— Его спровоцировали! — заступилась за меня мама.

Папа остановился на лини «стоп» внутри гаража. Парковщик ждал, когда мы выйдем, чтоб поставить машину на место[2], но мы всё не выходили.

Папа обернулся ко мне.

— Я не говорю, что школа все сделала правильно. Две недели исключения — это нелепо. Но, Джулиан, надо было вести себя умнее.

— Знаю! — сказал я. — Я ошибся, папа!

— Мы все ошибаемся, — сказала мама.

Папа повернулся обратно. Теперь он смотрел на маму.

— Дженсен прав, Мелисса. Если ты и дальше будешь оправдывать его действия…

— Я не оправдываю его, Жюль.

Папа немного помолчал.

— Я сказал Дженсену, что со следующего года мы забираем Джулиана из этой школы.

Мама открыла рот и так и замерла без единого звука. А до меня папины слова дошли только через несколько мгновений.

— Ты что сделал?

— Жюль, — медленно произнесла мама.

— Я сказал Дженсену, что этот год мы закончим в школе Бичера, — спокойно повторил папа. — Но в следующем году Джулиан пойдет в другую школу.

— Ушам своим не верю! — завопил я. — Папа, я люблю свою школу! У меня там друзья! Мам!

— Я больше туда тебя не отправлю, Джулиан, — твердо ответил папа. — И больше не потрачу на нее ни цента, ни за что. Есть миллион других хороших частных школ в Нью-Йорке.

— Мам!

Она терла щеки ладонями.

— Тебе не кажется, что сначала нам надо было это обсудить? — сказала она папе.

— А что, ты не согласна? — парировал он.

— Согласна, — вздохнула она.

— Мам! — закричал я.

Она повернулась ко мне:

— Дорогой, думаю, папа прав.

— Не могу поверить! — И я заколотил кулаками по сиденью.

— У них теперь на нас зуб, — продолжала мама, — потому что мы жаловались на ситуацию с этим мальчиком…

— Это ты виновата! — процедил я. — Я не просил тебя выживать Ави из школы. Я не хотел, чтобы Попкинса увольняли. Это все ты!

— Мне очень жаль, милый, — сказала она печально.

— Джулиан! — сказал папа. — Мама пыталась защитить тебя. И в том, что ты писал те записки, нет ее вины, правда ведь?

— Нет, но если бы она не развела всю эту истерику… — начал я.

— Джулиан, ты хоть себя слышишь? — прорычал папа. — Теперь ты винишь маму. А раньше сваливал все на тех мальчиков, что писали записки тебе. Я уже думаю, может, то, что нам наговорили в школе, правда! Тебе вообще хоть немного стыдно за то, что ты натворил?

— Конечно, стыдно! — ответила мама.

— Мелисса, дай ему ответить самому! — Папа повысил голос.

— Нет, не стыдно! Понятно вам? — заорал я. — Я не раскаиваюсь! Знаю, все думают, что я должен твердить: «О, мне так жаль, что я плохо обращался с Ави, мне так жаль, что я говорил ему гадости и грубил ему». Но мне не жаль. Подавайте на меня в суд.

Прежде чем папа успел ответить, в окошко машины постучал парковщик. В гараж въехал другой автомобиль, и нам надо было выходить.

Я никому не рассказал о временном исключении. Когда через несколько дней Генри прислал мне эсэмэску с вопросом, почему я не хожу в школу, я соврал, что у меня фарингит. Мы так всем говорили.

Оказалось, между прочим, что исключение на две недели — не так уж и плохо. Большую часть времени я сидел дома, смотрел повторы «Губки Боба» и играл в «Рыцарей старой республики». Но при этом мне надо было делать все домашние задания, поэтому не то чтобы я расслаблялся двадцать четыре часа в сутки. Мисс Рубин как-то днем зашла к нам и принесла все, что нашла у меня в шкафчике: учебники, блокнот с отрывными листами, — а еще все задания, которые я должен был выполнить. И их было много!

С гуманитарными науками и английским я неплохо справлялся сам, но вот математика мне давалась с трудом, и мама наняла мне репетитора.