знает, что справедливость и полезность всегда останутся на ее стороне; она подрывает и высмеивает все его потуги, пока вдруг не осознает, что взыскующий справедливости Адам работает на нее и против самого себя. С этого момента она резко прекращает критиковать справедливость. Она ее поощряет и начинает ею пользоваться. Отец семейства, теперь она знает, что это такое. Сохраняя присутствие духа, она сверх всякой меры льстит Адаму, поощряя в нем его полное отсутствие. Он попал впросак, и она спокойно дожидается, когда эта самая справедливость восторжествует.

Господство Адама покоится на его бойкой агрессивности. Если удастся его усыпить, можно обкорнать ему волосы — или что там еще. Если удастся выставить его насилие подозрительным и нежелательным, всё остальное приложится. Если насилие может существовать только для защиты справедливости, всё пойдет хорошо, ибо справедливость строится на основе равенства единиц, а единицы эти суть человеческие существа. Раз уж женщины признаны в качестве таковых, игра лишена всякого риска. Это же в точности специфическая способность мужчины: он способен уточнить, что именно справедливо. Всё происходит так, как и должно происходить. Все становятся равными перед законом, мужчины, женщины, все. Но это не дает желаемого эффекта, пока справедливость должна поддерживаться агрессией, ибо этот фактор остается в руках мужчины. Орудия агрессии совершенствуются до такой степени, что женщина уже может нападать и разрушать ничуть не хуже мужчины. Она может воспользоваться этими орудиями, но не приспособлена к этому. Тут-то она и требует, чтобы мужчина стал профессионалом, а не любителем. Он не должен любить свое ремесло. Снабженная необходимым оружием, Ева даже полагает, что превзойдет мужчину в битве. Единожды начав, она обязательно доходит до самого дна. Разрушая, она возвращает себе верховенство, а если вдобавок речь о правом деле, уже нет нужды обуздывать свои агрессии. Можно спокойно приниматься за устранение всего и вся, систематически. В мире Евы нет внутренних угроз. Одна гармония. Угроза единственно снаружи, совпадает с тем, что снаружи.

Была предпринята попытка привести дело к общему знаменателю, связав Адама и Еву в постоянную пару. Семья, брак: оправданием служит содержание детей. Помимо этого, нет никаких долгоиграющих оправданий. Дабы не допустить, чтобы мужчина платил за детей, прижитых не от него, неверную жену осуждают на смерть. В Индии, чтобы жены не травили мужей, требуют сжигать их вместе с трупом мужа. Запрещают развод. Результат более чем жалок.

Правовой характер брака требует справедливости во всех отношениях и исключает любую возможность щедрот. Они должны расцветать на внебрачной почве. Для того, кто работает в обществе, — на ниве эксплуатации, а для партнера, который социально не ангажирован, — либо по отношению к детям, либо в свободных играх внебрачных отношений. В результате чего имеешь право на любовные удовольствия только с женой соседа. Это становится легализованной институцией, которая связывает всех вместе страстной внебрачной общительностью, основанной на стерильном браке, которая служит местом отдохновения поодаль от ревности и от не оставляющей ни минуты покоя борьбы за притеснение. Оба партнера отсылаются к общительности, к страстной анонимности.

Конец Адама

Да здравствуют социальное и неоспоримая истина.

В конце Адама нет ничего ни трагического, ни неприглядного или комического. Всего-навсего тягостное дельце, и его лучше бы обойти молчанием, как судьбу паршивой овцы в благородном семействе. Проблема, которую Ева так и не смогла разрешить на разумной основе, улаживается самой природой, великой наставницей и воспитательницей с неисчерпаемыми ресурсами. Она ненавязчиво приходит на помощь дамам со своей системой социального, которая устраняет угрозы жизни. Адам проделал весь путь до вершины естественной иерархии видов, будучи полезным на случай угрозы, поскольку отличался способностью отыскать совершенно непредвиденные решения. Как только сочтут, что угрозы канули в прошлое, будет сочтено, что ушли в прошлое и его способности, а с ними и он сам. Так, во всяком случае, происходит я социальной сфере. Обществу нет нужды  в мужчинах. Они стесняют, и мы видим, что повсюду, где животные объединяются в сообщества, число Адамов сведено к минимуму и на вооружение вновь взят изначальный метод их искоренения. В человеческом обществе это происходит путем изоляции в тюрьмах и домах так называемых «сумасшедших».

Изучение поведения кур, собак и других животных показывает, что систему социальной иерархизации устанавливают женские особи соответствующих видов и что она ни в чем не отличается от систем иерархии в человеческом обществе. Всё это можно найти уже в курятнике. Птичий двор ничем не отличается от системы королевского, куртуазного двора Людовика XIV. Наблюдения, сделанные Модюи11 в его замечательной книге «40 000 лет современного искусства». подтверждаются громоздким и грозным множеством конкретных и предельно значимых для сегодняшнего человека доказательств.

В рамках современной демократии мужчина скоро окажется по отношению к женскому роду в сугубом меньшинстве. Тот же не преминет разделиться на совершенно честных и трудолюбивых работниц и на пышных матерей по образу и подобию Мэрилин Монро, в то время как мужчине, который в наши дни уже поставляет основной материал для обвинений в преступлениях и тюремных списков, только и останется, что ждать, глядя, как постепенно исчезает его род, если тому не удастся достаточно феминизироваться, чтобы суметь выжить, но это станет всего лишь отсрочкой.

Ева в то же время притворяется, будто становится мужеподобное, подражая «мужественности», каковая ничего общего с мужественностью не имеет. Редко кто из женщин видит, в чем мужская истина, и искренне на нее покушается. Их со смесью ужаса и восхищения исключают из женского общества. Самой знаменитой среди них является отрекшаяся от трона королева Швеции Кристина. Опыт своего провала она выразила в следующих словах: «Можно отыскать уйму женственных мужчин, но вот поистине мужественные женщины... их, так сказать, не существует». Она говорила со знанием дела. Уже нет никакого сомнения, что план Монтескье, направленный на то, чтобы подтолкнуть Кристину к отречению12, был представлен ей в качестве возможности увенчать короной союза протестантских держав королеву или императрицу, И ни у кого не было бы на это таких шансов, как у дочери Густава-Адольфа. Они оба были не настолько глупы, чтобы отказаться отчего бы то ни было, не имея в виду нечто более важное, и Кристина отнюдь не была ревностной католичкой. Глядя, как королевства Северной Европы превращаются в наши дни в вотчины королев, кажется просто-напросто, что они вдвоем опередили свое время с удачной идеей вывести на первый план женщину и отодвинуть мужчину на второй. Восстание «второго пола», как показалось, начало приносить свои плоды.

Межпланетный сверхчеловек

Развитие,