— Я помню, — улыбаюсь, вернувшись мысленно назад во времени. В том беззабоном времени, когда мы втроем проводили немало времени вместе.

Арский в это время делает шаг вперед, оказавшись слишком близко. Так близко, что я могу почувствовать аромат его дорогих духов, который проникает в легкие словно яд. И я делаю глупость, шарахаясь от него в сторону, со всей силы врезаясь пяткой в ножку кресла.

Я закусила губу, чтоб не вскрикнуть, на глазах проступили слезы. Лев на мою блажь отреагировал четким, слаженным движением. Взял аккуратно под локоть, потянул на себя, едва не впечатав в свое тело, и выдохнул, опаляя дыханием мою кожу:

— Осторожно.

— Отпусти меня, — говорю с ним практически хором, моментально отстранясь. Потому что мне страшно, насколько комфортно мне в его руках. И я прекрасно помню, чем это всегда заканчивалось.

А это неприемлимо сейчас.

— Тебе пора, — напоминаю. — Я и правда устала. Напиши адрес утром, и мы приедем, когда Аля проснется и позавтракает.

Он кивает, соглашаясь, пожалуй, слишком легко, и идет на выход, не прощаясь. Я же остаюсь стоять посреди комнаты с ноющей пяткой, сердцем, и вся в разобранных чувствах.

И так каждый раз. Я никогда не выхожу победительницей из стычек с ним.

8 глава

Лев

Я пулей вылетел на улицу, чтоб вдохнуть прохладный воздух, остудить голову и тело. Нос до сих пор раздирает запах ее духов. Мой личный яд.

Я не знаю, как нашел в себе силы уйти. Слова Ромы бьют набатом. О том, как с ней нельзя поступать. Я понимал, что если я не свалю сейчас же, я ее трахну, и она согласится, потому что я прекрасно помню, как заставить ее согласиться на все. Но это все должно быть не так. Она заслуживает больше, чем спонтанный трах, потому что я дикое, неумеющее держать себя в руках животное. Она заслужила, наконец, нормального отношения к себе. А не возврата к тому, что было. И я хочу ей все это дать, потому что мне это по силам. Мы наломали дров в свое время, но теперь есть шанс все исправить. Я верю, что он есть. Не просто так же она вернулась в мою жизнь. Еще и не одна, а с самым ценным подарком, который только может подарить женщина мужчине.

Я быстро дошел до парка, гонимый мыслями о ней. Думал, что хуже стать не может, пока на смену мыслям пришли воспоминания. Флешбеки, которые проигрываются как кино в моей голове. Так явственно, так по-настоящему, словно я вижу нас с ней. На пять лет моложе, в этом же парке.

Мы проводили Рому домой и возвращались к ней. Ночевать мы всегда оставались у нее. К себе я ее не звал, потому что ревностно оберегал от встречи с отцом. Отец портил мне все, что не входило в его идеальную картину мира, и я категорически не хотел, чтоб он знал Вету. Видел ее, разговаривал с ней, даже знал, как она выглядит. Я берег ее от него как мог, прекрасно понимая, что он может устроить, если увидит, как сильно я люблю ее. Мой план был кристально прост. Она заканчивает четвертый курс, я устраиваюсь на работу в компанию своего приятеля в тайне от отца, затем мы с Ветой тайно женимся, и лишь тогда, может быть, я был бы готов их познакомить. И то, это не точно. И скорее всего только если бы она настаивала.

В ту ночь мы возвращались к ней. Было что-то около четырех утра.

— Рома переживает из-за Арины, — вздохнула она, сжав крепче мою ладонь.

— Туда ей и дорога. Не нужно ставить человека перед таким выбором, — говорю недовольно, потому что Рома рассказал, почему она его бросила.

— Может, и не нужно, но и мы ей выбора не оставили…

Я поворачиваю голову и смотрю на нее.

— Не мы, а я. Ты была мила и дружила с ней. Я и мои выходки — вот что ее окончательно достало.

Вета не отвечает, но я слышу, как она вздохнула.

— Возможно, если бы она знала тебя и твою ситуацию чуть лучше.

— Да блядь!..

— Лев, — тут же одернула меня, стоило мне громко выругаться.

Она всегда ненавидела маты. И всегда смешно ругалась, когда я матерился.

— Ей не нужно знать мою ситуацию, Вет. Ей нужно не быть овцой, которая думает, что мир крутится вокруг нее, и место Ромы у нее под каблуком.

— Она просто хотела пойти в кино со своим парнем. А не ждать под баром, пока ее парень отмажет своего буйного друга от полиции.

Я зыркнул на нее, она ответила спокойным, даже несколько робким взглядом. Ее невинные попытки защищать и обелять всех подряд, меня то умиляли, то бесили. Умиляли, когда она защищала меня. Бесили, когда других.

— Ты должна быть на моей стороне, женщина, всегда, — гаркнул я, потянув ее за руку и вжимая в свое тело.

Она не то ухнула, не то пискнула. Посмотрела на мои губы.

— Я на твоей стороне, мужчина, всегда, — ответила эхом, и таким голосом, что я почувствовал напряжение в паху.

Прижал ее сильнее, потерся о низ ее живота, давая и ей почувствовать. Склонился к ее лицу и глубоко поцеловал. Ухмыльнулся победоносно через поцелуй, чувствуя, что она мне отвечает. Просунул руку между нашими телами и скользнул ей в трусики, понимая, что от одного поцелуя она уже мокрая.

— Ты сумасшедший, — сбивчиво выдохнула в мои губы, почувствовав, как мои пальцы гладят ее там. — Нас могут увидеть. Это публичное место!

— Мы спрячемся, — отвечаю ей, потому что откладывать больше нет сил. Я хочу ее. Как помешанный. Прямо здесь и сейчас. И вот то дерево за кустами нам подойдет.

Я подхватываю ее на руки, помогаю опоясать свою талию ногами, и несу ее в тень, где нас никто, кроме сверчков и комаров, не увидит. Вжимаю спиной в ствол дерева.

— Не больно?

— Не больно, — мурлычет, прижимаясь ко мне, и уже