— Марта… Марта, скажи что-нибудь… Пожалуйста… Просто спой песенку… издай хоть один звук… Пожалуйста… Я не могу это выносить: все время слушать только ее. Пожалуйста, сестренка. Пожалуйста…

Но Марта по-прежнему молчала. Где-то глубоко внутри она хотела поговорить с братом, но не могла найти слов.

— Знаешь, кто ты, Марта? — спросил он, вылезая из кровати. — Ты эгоистичная корова. У тебя вполне мог бы быть коровий хвост, потому что ты и есть корова. Ты эгоистка, и я понимаю, что ты ведешь себя так, потому что горюешь о маме с папой. Но я тоже горюю, и мне было бы гораздо лучше, если бы ты поговорила со мной. Марта? Говори! Скажи что-нибудь!

Он тряс ее за плечи, но она продолжала молчать. Только крепко зажмурилась и — когда он ее отпустил — как можно глубже зарылась в темноту под одеялами.

«Как кролик, — подумал Сэмюэль. — Или как хюльдр».

Дождавшись, когда Сэмюэль вернулся в свою кровать, Марта вылезла из-под одеял и стала смотреть на съежившийся силуэт брата на соседней кровати. Ей казалось, что между ними лежит целая вселенная. Более того, ей казалось, что вселенная окружала ее со всех сторон.

Ее не смущало это чувство. Она знала, что на самом деле это лучший способ существования. Ведь если ты не являешься частью этого мира — мира, который говорит, улыбается и поет, — то ты никогда не сможешь почувствовать себя по-настоящему несчастной.

Она была так близка с родителями — и вот чем это обернулось.

Нет. Вот как все будет отныне. Марта Блинк, окруженная вселенной со всех сторон, чтобы защититься от всей боли, всех слез и всего счастья этого мира.

На следующий день, предварительно спросив разрешения у тети, Сэмюэль отправился играть на травянистый склон, который поднимался от заднего фасада дома к кромке леса на горизонте. Он знал, что тетя Ида наблюдает за ним из окна кухни, чтобы удостовериться, что он не подойдет к лесу слишком близко.

«Что мне делать?» — подумал Сэмюэль.

Он решил выйти наружу только потому, что внутри делать было нечего. Ни телевизора. Ни игровой приставки. Только сестра, чей голос умер вместе с родителями.

Поэтому он отправился наружу, на поросший травой склон, протянувшийся между домом и лесом. Но, оказавшись на улице, он понял, что и здесь точно так же нечего делать. Здесь был только лес, куда ему нельзя, и трава. Много, много травы.

Он уже собрался было обратно, когда заметил черную кошку с необыкновенно яркими зелеными глазами, которая смотрела прямо на него.

«Странно, — подумал Сэмюэль. — У тети Иды ведь нет кошки».

Подойдя ближе, он увидел, что на кошке надеты два ошейника. Черный и белый. Оба были сделаны из какой-то ткани, и на каждом был маленький металлический диск.

— Эй, кис-кис.

Сэмюэль наклонился и поманил кошку рукой, но она и ухом не повела. Она сидела на своем месте, гордая как королевна, и продолжала смотреть на мальчика изумрудными глазами.

— Эй, кис-кис. Кис-кис!

Протянув руку, Самюэль погладил кошку по голове и просунул палец под один из ошейников. Он попытался притянуть кошку за ошейник, но встретил сопротивление. Кошка рванулась назад, и ее ошейник, порвавшись, остался в руках Сэмюэля.

Он осмотрел металлический диск, прикрепленный к белой ткани, и прочитал выгравированное на нем слово:

ХЕК

— Хек, — произнес Сэмюэль. — Это имя тебе подходит. Странное имя для странной кошки.

Оставаясь на том же месте, кошка зашипела на мальчика, укравшего один из ее ошейников.

— Нет уж, извини, — сказал Сэмюэль. — Теперь он мой. Да и зачем тебе два ошейника?

Внезапно Сэмюэль, потрясенный, замолчал. Он был уверен — настолько, насколько можно быть уверенным в подобных вещах, — что глаза кошки только что изменились. Он мог бы поклясться, что на одно короткое мгновение они сменили цвет с зеленого на черный или темно-темно-серый.

Он ощутил пробежавший по телу холодок. Причиной его был не только прохладный ветер; он понял, что в этом похожем на кошку создании, сидящем перед ним, было что-то ненатуральное.

— Мерзкая кошка, — пробурчал Сэмюэль. — Странная мерзкая кошка.

Он обернулся и взглянул через плечо на дом. В окне гостиной он видел тетю Иду, которая прошла на кухню, чтобы начать готовить ужин Ибсену.

Хотя он был напутан, домой ему идти не хотелось. Ведь обнаружение этой непонятной кошки, вполне вероятно, могло стать самым захватывающим событием, на которое можно надеяться в этом скучном месте.

— На что ты смотришь? — спросил Сэмюэль.

Глаза кошки, которые теперь снова приобрели свой нормальный цвет, были направлены прямо на белый ошейник, украденный Сэмюэлем.

— Ты, кажется, очень любишь этот ошейник, да?

Кошка снова зашипела, но шипение это не было обычным. Вместе со звуком изо рта кошки вырвалось небольшое облачко черного дыма, поднявшееся в воздух.

И в этот момент Сэмюэль ощутил легкое головокружение. В голове у него возникла какая-то путаница, заставившая его на минуту забыться.

«Кто я? Где я?»

«Я Сэмюэль Линк».

«Я в Ворнегии».

«Я Лэмбюэл Синк».

«Я в Снорвегии».

Во время этого странного душевного состояния все тело Сэмюэля внезапно ослабло, включая руку, сжимавшую белый ошейник.

Пальцы разжались, и ошейник упал на землю. Он моргнул, потом моргнул еще раз, и постепенно головокружение прошло.

«Я Сэмюэль Блинк. Я в Норвегии».

Он опустил взгляд на траву и увидел черную кошку с черным ошейником, уставившуюся на него.

— Эй, кис-кис. Кис-кис!

Сэмюэль смотрел в зеленые кошачьи глаза и понятия не имел, что всего пару секунд назад он видел, как они поменяли свой цвет на черный. Не помнил он и о маленьком облачке черного пара, которое кошка выпустила изо рта, и о белом ошейнике, который сейчас лежал на земле возле его ноги.

Кошка зашипела и продолжала шипеть, безуспешно пытаясь выпустить еще одно облачко пара, но у нее ничего не получалось. Конечно, Сэмюэль не понимал, что именно кошка пыталась сделать, потому что события последней минуты начисто исчезли из его памяти.

— Что с тобой? — спросил он, пока кошка отчаянно выпускала изо рта воздух. — Он снова наклонился и протянул руку к кошке. — Иди сюда, — позвал он. — Ты могла бы быть моей кошкой.

И в тот момент, когда он уже почти просунул палец под черный ошейник, кошка вдруг повернулась и со всех ног понеслась к лесу. Сэмюэль погнался за ней по склону холма, но не успел сделать и нескольких шагов, как услышал позади голос тети:

— Сэмюэль! Остановись! Остановись! Сию же секунду возвращайся!