– Э?… А-а! Я понял. Вы хотите вернуть то, что мне выплатили в качестве премии. Ну конечно же, как я раньше не догадался! – перехватил я инициативу и ринулся в атаку.

– Чего-о? Да вот ещё, больно надо, – Мадам в очередной раз очень искренне возмутилась.

– А зачем тогда ко мне в девушки набиваетесь, не за тем ли, чтобы я на вас все свои деньги потратил, тем самым их вам вернув, а?

– Кто – набивается? Почему – набиваюсь? Я думала у нас всё хорошо, у нас – отношения выстраиваются!

– А вы бы побольше бы о бизнесе думали, а обо мне – поменьше, тогда всем было бы – хорошо.

– А я не хочу о бизнесе, я хочу о тебе!

– А вы не думали, что такое поведение простительно избалованной богатенькой девочке, а не опытной мудрой бизнес-вумен?

– Я, может, и богатенькая, но не избалованная. И я буду думать, о чём посчитаю нужным. А всякие низкооплачиваемые работники – мне не указ! – и резко выпрямилась, упёршись своими холёными ручками в мои плечи, уменьшая силу давления своего бюста на мою несчастную шею, и увеличивая на плечевой пояс.

– Ага! Значит, признаёте факт моей недооценки, как специалиста?

– Нет. Я признаю факт переоценки тебя, как специалиста, и считаю, что до сего момента по доброте душевной просто переплачивала тебе. Но теперь, когда ты открыл мне глаза на себя истинного, я думаю, будет справедливо урезать твоё денежное довольствие.

– Справедливо? Платить ниже рынка, и ещё и придумывать причины, чтобы платить ещё меньше? Это какой же я теперь истинный для вас? – эта игра мне уже не просто не нравилась, она меня бесила.

– А вот такой вот – донжуанский. Донжуан ты, и сердцеед. За каждой юбкой бегаешь.

– Да прекратите вы уже, наконец-то. Сами только гадости и говорите. А меня ещё в них же и обвиняете. Вам самой-то этот спектакль не надоел? Нету у меня никого. Всё. Точка. И верните моё денежное довольствие на прежний уровень.

– И не подумаю. Я в твои сказки про какие-то там халтуры не верю. Вот ни единому слову такого бабника не верю.

– Ну не верите – и не верьте. Зачем – деньги-то отбирать?

– А чтобы она тебя бросила!

– Кто – она? Ну кто?! – мне хотелось рыдать.

– Да подружка твоя. Вот не будет у тебя на неё денег, она тебя и бросит. А зачем ей такой, как ты, да ещё и без денег?

– А вы по себе людей-то не судите. Знаете, как говорят: с милым рай и в шалаше, – я откровенно стал уставать от всего этого фарса.

– А хочу и буду судить. К твоему сведению, девушки не любят строить отношения с нищебродами!

– А вот сейчас было не по правилам, – по мне, так, Мадам стала перегибать палку и заигралась.

– А в любви и на войне все средства хороши, так-то, – ультимативно заявила Мадам, видимо, уже удовлетворённая вербальным массажем своего зудящего от гормональных выбросов бытия.

– Это вы так любовь проявляете? А можно – не надо? Давайте лучше войну, а?

– Обойдёшься! Вот как только она тебя бросит, тогда и приползай упрашивать о повышении зарплаты, ха! – и бодро оттолкнувшись от моих вспотевших от такого расклада плеч, победным маршем пошагала в свой «аквариум».

– Значит, я могу выходные провести на своё усмотрение, и без вас? Я правильно понял?

– Нет, не правильно. Или ты, помимо любви, ещё и войны захотел?

– Тогда я увольняюсь!

– Да-а-а-аже и не-е ду-умай! – угрожающе протянула Мадам Директриса, – всё, давай – работай. И хорошо работай, я халтурщикам зарплату не плачу!

Это вообще, что было-то? Что за дешёвая сценка из дешёвого сериала? У богатых, конечно же, свои причуды, и я согласен, что от безделья можно всякое учудить. Но тут уже за гранью. За гранью объективной реальности. Сама навыдумывала не пойми что, сама сцену разыграла, сама же и обиделась, и порадовалась за себя. Вот что с некоторыми вагинополыми гражданами диплом о высшем образовании делает. А ведь могла бы и в театральный поступить, и там строить из себя богатых избалованных стерв. Хотя, я так понимаю, ей для этого ни сцена не нужна, ни зрители. Если это не нозологическое, то возможно, её к наркологу пора отвести, может ей помощь нужна, и она таким образом намекает?

А вот то, что на ровном месте мне бабла срезали, это вообще беспредел. Сперва пристают. Потом требуют расслабить булки. А потом ещё и денег не дают. Где-то я в этой жизни не туда свернул, видимо. Ну, значит, время стать художником и нарисовать себе фантастической красоты резюме. Я с этой контуженой, больше рядом находиться не собираюсь. Что она завтра выдумает? Что я её обесчестил, и в полицию меня сдаст? Да нахрена мне такие радости.

Ладно, на сегодня театра одного, но тупого, актёра мне хватит, пора домой. Там хоть занятие поинтереснее. Да там и повеселее, и покомфортнее психологический климат. Дома меня ждут, и гадостей никто не говорит. И деньги не отбирает. Я их дома добровольно трачу и с большим, можно сказать, удовольствием.

В последнее время оставаться на работе по окончании рабочего времени у меня не было никакого резона. Если раньше домой можно было и не спешить, ведь дома ждал только компьютер с прокачиваемым персом, то теперь дома меня ждала парочка чудных созданий, любящих и ценящих. Ну, возможно, насчёт любящих, это я себе льстю, но насчёт ценящих, ну или оценивающих меня, как достойного, – это уж точняк.

А чего бы им меня не ценить, если я им такой уровень комфорта создал? И такое питание обеспечил? В ущерб себе самому. Реально, на себе экономлю. Но это, в какой-то степени, даже приятно. И вообще, очень приятно, когда есть о ком заботиться и слышать в ответ такое тёплое «мур-р-р».

***

Дома было хорошо. Дома был уют и относительный порядок. Обе мои девочки, развалившись на полу посреди комнаты, видимо отдыхая от недавней битвы подушками и делёжки дивана, смотрели по телевизору канал про дикую природу.

Выздоровевшие, отъевшиеся и умиротворённые, они уже не бежали меня встречать, нетерпеливо выхватывая из моих рук пакет с продуктами. А с чувством собственного достоинства (и откуда только взялось) ждали от меня приглашения к ужину в семейном кругу. Наверное, пора их уже начинать учить готовить себе еду самостоятельно.

С моей зарплатой особо не разгуляешься. Но, хоть и каждый день форель я моим зверушкам предложить