Прежде чем идти к себе, Стивен, как обычно, поднялся на галерею главной башни замка, чтобы проверить посты и немного побыть одному. Ему нравилось смотреть с высоты на владения графа Нортумберленда, простиравшиеся вдаль насколько хватало глаз, на леса, холмы и озера древней Нортумбрии, которую он должен был унаследовать после отца. Рольф де Уоренн, младший сын обедневшего норманнского дворянина, прибыл в Англию двадцать семь лет тому назад вместе с герцогом Вильгельмом. Он участвовал в сражении при Гастингсе, решившем исход борьбы за британскую корону, и, став одним из самых верных и надежных сподвижников короля Вильгельма, через несколько лет сделался владетельным графом. Стивен появился на свет прежде, чем его родители скрепили свой союз узами брака и произнесли священные клятвы перед алтарем, еще при жизни первой жены Рольфа, и тем не менее именно его, незаконнорожденного сына, отец назначил своим наследником. Это возлагало на плечи Стивена большую ответственность: с тех пор, как ему минуло шесть лет и он был отправлен ко двору, главным мерилом его поступков стало чувство долга по отношению к своей семье и к королю. Повинуясь этому же чувству, он в скором времени намеревался вступить в брак с Аделью Бофор, приданое которой составляли не только обширные угодья в Эссексе, но и огромная сумма денег.

У короля не было оснований опасаться дальнейшего усиления своего и без того могущественного вассала: его величество был уверен в безусловной преданности Нортумберленда, к тому же, Руфус понимал, что на деньги невестки Рольф сможет вооружить целую армию, которая, как и ее предводитель, будет выполнять монаршью волю, какой бы та ни оказалась. Руфус Рыжий мечтал любой ценой отвоевать Нормандию у своего старшего брата Роберта и рассчитывал в этом на поддержку Нортумберленда. Именно поэтому он и не возражал против женитьбы Стивена на Адели.

Стемнело. Стивен в последний раз обошел галерею и по винтовой лестнице спустился вниз.

К немалой своей досаде он обнаружил, что девушка ослушалась его: спальня оказалась пуста. На столе стоял поднос с едой, которую он велел послать своей гостье и к которой та даже не притронулась. «Что ж, пусть прячется от него, пусть проведет эту ночь на кухне или в одной из башен», — с досадой подумал он. Главное, что из замка ей все равно не выскользнуть, и рано или поздно ей придется либо сказать правду, либо утратить целомудрие в его объятиях. Он почти успел раздеться, когда дверь неожиданно распахнулась и на пороге появилась его десятилетняя сестра Изабель.

— Прежде чем входить в чужую спальню, принято стучаться! — раздраженно буркнул он и поспешно натянул ночную рубаху.

— Почему? — хихикнув, спросила Изабель.

— Потому что именно так, а не иначе ведут себя все воспитанные леди!

Девочка подбежала к нему и обняла его за талию. Стивен с нежностью взглянул в ее озорные карие глаза. Изабель была любимицей всей семьи. Обычно ей сходили с рук все ее шалости: никто не мог подолгу сердиться на этого очаровательного, милого, добродушного ребенка.

— Зачем бы я стала стучаться? — спросила она со своей ангельской улыбкой, ласкаясь к нему. — Ведь я же как-никак твоя родная сестра. Не станешь же ты стесняться меня. Между прочим, прежде, чем войти, я убедилась, что ты один. Стив. Я несколько минут слушала у двери. Стивен настолько опешил от этих слов Изабель, что не сразу нашелся с ответом. Но Изабель терпеть не могла пауз в разговорах и всегда заполняла их своим веселым щебетанием.

— Ты думаешь, я не знаю, чем ты занимаешься здесь со служанками? — усмехнулась она, по-прежнему не сводя с него своего ангельски кроткого взгляда.

— Чем же, по-твоему? — растерянно пере спросил Стивен, все еще не пришедший в себя от потрясения.

— Ты делаешь им детей! — торжествующе выпалила девочка. — Я помню, как отец грозился выпороть тебя кнутом, если в Элнвике родится еще хоть один ублюдок. А еще я слыхала, как служанки говорили о тебе…

— Неужто ты подслушиваешь даже разговоры прислуга, мадемуазель Длинные Уши? Вот уж этого я от тебя не ожидал, — поморщившись, покачал головой Стивен.

— Вовсе нет! Я совершенно случайно, когда проходила мимо поварни, услышала, как Эмили говорила Кейт: «Он у милорда Стивена такой большой и крепкий, ни у кого такого нет, и такой горячий…»

— Замолчи! — крикнул Стивен, мотая головой и зажимая уши ладонями. — Я от души надеюсь, что ты не понимаешь, о чем говоришь! И все ж мне придется сказать маме, чтобы за тобой лучше присматривали. Не хватало еще дочери графа Нортумберленда подслушивать и пересказывать глупую болтовню служанок!

— Не делай этого! — взмолилась Изабель. — Стивен, дорогой, не говори ничего маме. Она пошлет меня на исповедь к отцу Бертольду… Я обещаю тебе, я чем хочешь поклянусь, что не буду больше так себя вести!

— Ладно, не скажу, глупышка, я не хочу тебя огорчать, — смягчился Стивен. — Но советую тебе впредь вести себя как истинная леди и ни в коем случае больше не злить меня!

Девочка кивнула и, понизив голос, спросила:

— Послушай, Стивен, а почему ты не хочешь отпустить Маири из Элнвика?

— Ах вот в чем дело! — возмущенно воскликнул Стивен. — Так значит, выходит, это она подослала тебя ко мне?! Сильный ход, ни чего не скажешь!

— Нет, Стивен, она ни о чем меня не просила, клянусь! Я просто хотела побольше узнать о ней у тебя. Знаешь, она мне понравилась.

— Мне тоже.

— Почему же ты тогда не хочешь отпустить ее домой, Стив? — Изабель склонила голову набок и погладила его ладонь кончиками пальцев.

— Твое любопытство не доведет тебя до добра, дитя! — назидательно промолви Стивен. — Где Маири? На женской половине? — Девочка кивнула. — Ступай к ней и пошли ее сюда. А сама отправляйся вниз, к Бренду. Он очень хотел тебя видеть. Ведь совсем скоро ему придется снова уехать из Элнвика.

По тону, каким были сказаны эти слова, Изабель поняла, что спорить с братом бесполезно. Нехотя кивнув, она вышла из комнаты. Де Уоренн стянул с себя рубаху и сел на край постели. Настало время выяснить правду о его белокурой пленнице.

Тяжелая дубовая дверь приоткрылась с протяжным скрипом, пропустив в задымленный зал лидделлского замка группу мужчин. При их появлении леди Маргарет, сидевшая у очага с незаконченной вышивкой, резко поднялась на ноги.

— Что нового?! Что вам удалось узнать? — взволнованно спросила она и принялась пытливо, с надеждой и отчаянием вглядываться в усталые лица мужа и сыновей. Последним в зал вошел Дуглас Маккиннон и плотно притворил за собой дверь.

— Мы пока не нашли ее, Маргарет, но ты не отчаивайся, — мягко ответил Малькольм, подходя к жене и обнимая ее за плечи.

Трое сыновей короля Шотландии сняли с помощью подбежавших слуг свои промокшие плащи и присели к столу. Четвертый, самый младший из них, подошел к очагу и остановился у самой решетки, глядя на огонь. Поза его выражала такое смятение, такое глубокое горе, что мать сразу почуяла неладное.