— Согласен, — пророкотал он.

Я ухмыльнулась и снова перевела взгляд на дорогу. Забота Бо о Мейзи была еще одним привлекательным качеством. Он был защищающимся старшим братом, и никто никогда не был бы достаточно хорош для его младшей сестры. Мои старшие братья пытались быть такими же. Какой была бы моя жизнь, если бы я впустила их?

Я никогда не узнаю. Я сомневалась, что когда-нибудь снова буду близка со своей семьей.

Пока Бо вел грузовик через серию крутых поворотов на дороге, я сидела молча, уставившись в темноту. События прошедшего дня не давали мне покоя. Ломота в моем теле становилась все настойчивее, а голова кружилась от усталости.

Ощущая тепло Буна рядом с собой и успокаивающий запах Бо, наполняющий воздух, я начала засыпать. Я боролась с этим так долго, как только могла, но мягкое покачивание грузовика убаюкивало мое уставшее тело.

— Сабрина. — Голос Бо эхом отдавался в моем сне.

Его толстые пальцы откинули мои волосы назад и прошлись по плечу. Я замурлыкала, когда от его прикосновения по моей руке пробежали мурашки. Если бы только я могла почувствовать эти пальцы на своей обнаженной коже. Я пожелала, чтобы Бо оттянул хлопчатобумажную ткань моей рубашки и провел пальцем по моей ключице.

— Сабрина, мы приехали, — снова сказал Бо.

Подождите. Это не сон. Я резко проснулась и вздрогнула от резкого движения.

Проклятье.

Я надеялась, что не храпела. Или, что еще хуже, не выкрикивала имя Бо.

— Извини, я заснула. — Я посмотрела в сторону своего окна и вытерла слюну в уголке рта.

— Нет проблем. Держу пари, ты разбита.

— Мы приехали? — Впереди нас я увидела поляну, но никаких признаков аванпоста, только крошечный сарай в конце дороги.

— Ага.

— Где находится аванпост? — спросила я.

Его палец указал на сарай.

— Э-э, прямо там.

— Это крошечное здание?

— Нет. Это и есть биффи3. Аванпост прямо перед нами.

Мой желудок сжался. Я понятия не имела, что такое биффи, но это не имело значения. Слова Бо были ясны. Аванпост был сараем и моим новым, внушающим страх домом.

Даже в темноте и на расстоянии я могла сказать, что там была только одна комната. Означало ли это, что один из нас будет спать на полу? Как насчет ванной комнаты? А стирка? Я ни в коем случае не повар-гурман, но найдется ли здесь место, где я могла бы готовить себе еду?

Впервые в жизни я понятия не имела, какой вопрос задать первым.

Я напряглась, когда Бо припарковался у входной двери. Я осталась в грузовике, следуя его указаниям, пока он шел включать электричество.

Когда он закончил, он подошел и открыл мою дверь.

— Готова?

— Нет. — Мой честный ответ вызвал у меня раздражение, смешанное с жалостью.

Он протянул руку, чтобы помочь мне выбраться из теплого грузовика в холодную ночь. Под одеждой моя кожа покрылась гусиной кожей. Я внимательно следила за Бо, пока он шел от грузовика к аванпосту. Дрожа на квадратной цементной площадке, я ждала, пока он отопрет висячий замок на коричневой деревянной двери.

Он первым протиснулся внутрь, и я напряглась, прежде чем заставить свои ноги двигаться. Затхлый запах ударил мне в нос, прежде чем Бо включил свет, открывая мой новый дом.

Теперь в этом не было никаких сомнений. Я не просто испортила свою жизнь статьей о Фёдоровых.

Я превратила ее в полный пиздец.

Глава 3

— Я не могу здесь оставаться.

— Я знаю, это немного, — сказал Бо, — но мы сделаем так, чтобы тебе было удобно.

Не много? Поговорим о преуменьшении века.

Лампа над головой отбрасывала тусклый свет на открытую комнату, но я видела достаточно, чтобы понять, что мне здесь никогда не будет комфортно. На толстом слое пыли, покрывавшем пол, были видны следы Бо. Каждый его шаг отдавался гулким скрипом по неровным половицам.

Слева от меня была маленькая кухня примерно 1972 года постройки. Прилавки цвета зеленого горошка фантастически контрастировали с горчично-желтыми холодильником и плитой. На прилавках валялись дохлые мухи. Дверца холодильника была приоткрыта, и на дне обнаружился подозрительные коричневые кружочки.

В дальнем углу стояла старая, почерневшая от времени дровяная печь с грудой деревянных брусков у основания. Рядом с ним стояло бревенчатое кресло, которое выглядело примерно так же удобно, как сидеть на смотровом столе гинеколога, вставив ноги в стремена. Кроме стула, в комнате ничего больше не было.

— Если тебе сегодня вечером понадобится сходить в туалет, тебе придется пойти в биффи, — сказал Бо. — Утром я включу скважинный насос, чтобы была вода.

— Биффи? — спросила.

— Пристройка.

— О боже мой. — Я собиралась упасть в обморок, и, если бы не страх коснуться пола, я бы так и сделала. Я попала прямо в свой собственный личный ад. Заключенным в тюрьмах предоставлялись условия получше, чем это. Я не знала, смеяться мне или плакать.

В кошмарной вспышке я представила себя через шесть месяцев в той же одежде, в которой была сейчас. Мои волосы запутались в дреды, и я подружилась с мышью, которая входила и выходила через зияющие дыры в грязных половицах, чтобы поживиться моим заплесневелым хлебом.

— Я не могу здесь оставаться, — повторила я срывающимся голосом.

Бо что-то проворчал, прежде чем провести рукой по бороде.

— Давай немного поспим, а беспокоиться об этом месте будем утром.

Меня не волновало, что в его голосе звучало раздражение. Сегодня я со многим справилась и не собиралась пытаться скрыть свое несогласие с жизнью в этой лачуге. Было так много всего, с чем девушка могла смириться, прежде чем сломаться.

Слезы наполнили мои глаза, и я оглянулась через плечо на грузовик. Если я буду просить и умолять, отвезет ли он меня обратно в город?

Скорее всего, нет.

— Послушай. — Тон Бо смягчился. — Я знаю, что это не для тебя. Сегодняшний вечер будет самым худшим. Я обещаю, что завтра мы приведем все здесь в порядок и сделаем пригодным для жизни. Просто подумай об этом, как о походе на одну ночь. Ты что, никогда раньше не был в походе?

Я покачала головой. Самым близким к походу занятием, которое я когда-либо делала, было пребывание в пляжном коттедже на побережье штата Орегон.

— Поход — это весело. — Его улыбка обладала настоящей магической силой. Одна вспышка этих жемчужно-белых зубов, и разъяренные пчелы, роившиеся у меня в животе, вернулись в свой улей. Бо должен быть моделью для «Колгейт». Он продал бы зубной пасты больше, чем Майкл Фелпс продал пшеничных