– Одну пятёрочку нахватал, – сказал он небрежно. – Мама дома?

– Мама на работе. Есть будешь?

– Открой баночку ананасов, – попросил Толик.

– Я тебе дам ананасов, – пригрозил папа. – Я уж тут видел одну пустую банку. Твоя работа?

– Мама сама дала.

– Напрасно дала, – сказал папа. – Договорились же – к празднику. Я вообще не понимаю, что с ней сегодня случилось. Она звонила мне на работу и просила купить тебе два мяча, канадскую клюшку и две шайбы. Зачем тебе два мяча и две шайбы?

– Просто так, – сказал Толик. – Я пошутил. Можно один мяч и одну шайбу. Купишь?

– Посмотрим на ваше поведение, – сказал папа. – Ты, старик, на кухне сам справишься? А то у меня второй тайм начинается.

– Ты смотри, – согласился Толик. – Я сам погрею.

– Молодец, старик, ты у меня уже совсем взрослый, – сказал папа и убежал к телевизору.

У папы сегодня было хорошее настроение. Наверное, его команда выигрывала. Он всегда называл Толика «старик», если ему было весело. А маму тогда называл «старуха». Маме это не нравилось. А Толику было всё равно – старик так старик.

На кухне Толик допил остатки ананасного сока из банки. Затем он поставил на плиту кастрюлю с супом, достал из кармана спички и… сразу забыл про суп. Зато вспомнил, как глупо он израсходовал сегодня столько спичек. Эх, если бы начать день сначала. Ведь если говорить всерьёз, то почти все спички были истрачены почти зря.

Первую капитан сломал и выбросил в пепельницу, но ничего не сказал, и она пропала, как самая обыкновенная спичка.

Второй спичкой капитан превратил Зайцева в голубя. Зайцев не понравился Толику. Но оттого, что на свете стало одним Зайцевым меньше, а одним голубем больше, Толику не было никакой пользы.

Третья спичка отправила толстяка в милицию. Это ещё ничего. В другой раз не будет смеяться. Пусть поплачет вместе со своими толстыми детьми.

Четвёртая – маме. Хорошо это или нет, ещё неизвестно. Если купят мяч, клюшку и шайбу, тогда ещё ничего.

Пятая – совсем глупая. Ведь из-за неё пришлось потратить и шестую. А главное, ребята всё равно не забудут про пятёрку. Про них ведь Толик не загадывал. Ещё из этого дела придётся выкручиваться. Вот явится завтра Толик в школу, а его снова начнут спрашивать про пятёрку…

Толик вздохнул. Ничего не поделаешь. Надо потратить ещё одну.

Толик переломил спичку и сказал:

– Пускай ребята забудут про пятёрку.

Толик с сожалением разглядывал обломки спички. Это были мячи, клюшки, отличные отметки, банки ананасов и сотни порций мороженого. Всё это пропадало вместе со спичкой.

«А может быть, я могу загадать ещё какое-нибудь желание?» – подумал Толик и крикнул первое, что пришло в голову:

– Хочу сто сливочных тянучек!

Толик посмотрел на потолок, откуда, как он думал, свалятся тянучки. Но на потолке тянучек не было. Там сидела первая весенняя муха и потирала ладошки.

Одна спичка могла выполнить зараз только одно желание.

Толик выложил на стол все спички и принялся их пересчитывать.

В этот момент в комнате, где сидел папа, раздался оглушительный рёв телевизора. Затем выбежал папа и крикнул:

– Старик, наши ведут два – ноль! Будет тебе клюшка!

Толик быстро прикрыл спички руками, но папа не обратил на них никакого внимания и снова скрылся в комнате.

А Толик моментально собрал спички и отправился спать. Он очень устал сегодня и заснул сразу. Ему снилась прекрасная жизнь, в которой исполняются все желания. Ему снилось всё сразу: горы клюшек, тысячи мячей и ещё, как они с Мишкой летят на космическом корабле «Восток-1», а снизу стоит Гагарин, грозит им пальцем и кричит, чтобы они скорее спускались.

7

Утром Толик проснулся рано. Он долго лежал с открытыми глазами и всё старался понять, отчего ему сейчас так хорошо и приятно. Он чувствовал себя так, будто сегодня был первый день каникул, а впереди – длинное лето, когда можно каждый день купаться и не ходить в школу. В общем, что-то радостное было впереди, но никак не вспоминалось, что именно.

В коридоре слышались осторожные шаги. Поскрипывал паркет. Это мама тихонько пробиралась на кухню. Тихонько, чтобы не разбудить Толика. На кухню – чтобы приготовить ему завтрак.

Толик слышал, как зашумел газ и звякнуло что-то железное. Потом всё стихло. Наверное, мама прикрыла дверь.

Толик закрыл глаза и стал вспоминать всё в обратном порядке. Вот он летит на спутнике, а внизу – Гагарин. Мишка – рядом. Он в космическом костюме. А Толик – в школьной форме. И как будто он не внутри кабины, а снаружи. Но дышится ему легко, и он видит Гагарина, который приказывает им спускаться. А Толик кричит: «Всё в порядке. Самочувствие отличное!» – и увеличивает скорость. Это, конечно, сон.

А вот – канадские клюшки, сложенные кучами, как дрова. И это сон.

Папа вбегает на кухню и кричит, что наши ведут: два – ноль. Это уже не сон, потому что перед этим было… И тут Толик вспомнил, что было перед этим, и похолодел. Он быстро сунул руку под подушку. Коробок был там. «Ура!» – крикнул Толик. Конечно, крикнул он мысленно, про себя. Кричать вслух не стоило: мама могла услышать и поинтересоваться, почему он кричит «ура», вместо того чтобы чистить зубы.

Коробок лежал под подушкой. И теперь было понятно, отчего Толику так легко и совсем не хочется спать. Всё это было оттого, что коробок не приснился. Он был настоящий. Он был волшебный. А Толик был теперь самый счастливый человек на свете.

Дверь чуть приоткрылась. В щёлке показался настороженный мамин глаз.

– Ты не спишь? – послышался шёпот.

– Я давно проснулся, – ответил Толик, засовывая спички поглубже под подушку.

– С добрым утром! – сказала мама, входя в комнату. – А я уже приготовила тебе завтрак – твои любимые оладьи с вареньем. Иди скорее умывайся.

– Можно, я не буду умываться? – спросил Толик.

– Конечно, – охотно согласилась мама. – Ходи грязный, если тебе хочется.

Толик подозрительно взглянул на маму. А мама ласково смотрела на Толика. И лицо её сияло таким доброжелательством, что сомнений не оставалось: коробок продолжал действовать.

– И зубы чистить не буду, – сообщил Толик.

– Ну разумеется, – сказала мама и нахмурилась. – Я всегда возмущалась матерями, которые принуждают своих детей чистить зубы. Но я не из таких. Дети должны делать, что им хочется. А матери должны выполнять все их желания. Иначе – для чего бы мне жить на свете?