– Приятно познакомиться, я – Наташа, – отсмеявшись, представилась она.

– Приятно сожрать оставленную размораживаться курицу, а обставить дело так, чтобы попало кошке. А как тебя звать – мне по барабану.

Лютый поковырялся в ухе.

– Ну и ладно.

– Лучше скажи, че тебе надо от меня? – хамовато вопросил домовой.

– Шоколада, – в тон ответила осмелевшая Наташа.

– Ха-ха, не смешно. Ну? Я долго ждать не буду, мое время стоит таких деньжищ, что тебе и не снилось.

В голосе появилось нетерпение. Для пущей убедительности Лютый побарабанил по столешнице сразу и руками, и ногами. Замершая на табуретке у стола кошка осторожно принюхалась к домовому, даже облизнулась, но на вкус пробовать не отважилась, только ощетинилась, готовая к нападению.

– Чем ты занимаешься? – перевела беседу в мирное русло Наташа, взяв кошку на руки и усевшись на краешек стула. – В доме убираешь?

Кошка зашипела, а затем вырвалась и выбежала в коридор, откуда, прижав уши, пялилась на маленькое вертлявое существо.

– А оно мне надо? – показав животному язык, удивился домовой.

– Но в сказках…

– В сказках из нашего брата чучело огородное делают! – Лютый глянул на соломенную фигурку над дверью. – Похож?

– Не особо.

– Конечно, я ж это… лучше. Кстати, если накормишь – узнаешь, че умею. А нет – так топай отсюдова.

– Ты и так половину сала умял. Не буду я тебя кормить! – шутливо погрозив кулаком, вознегодовала Наташа.

Лютого ответ не устроил, но похвастаться собою ему хотелось больше, чем прогнуть Наташу.

– Жадина. Так и быть, задарма расскажу. – Он призадумался, пожевал ноготь, вновь сплюнул на пол. – О! Вспомнил. Искусно взбиваю подушки и вытаскиваю из них перья, подсматриваю в дырку бани, тем самым, между прочим, огораживая вас от подглядывания другими. Ягоды помогаю собирать.

Речь Лютого приобрела высокопарные нотки. Он так гордился тем, что пакостничал!

– Себе в рот? – понимающе закончила Наташа.

– Нет, – Домовой поджал губы, – обижаешь. На землю роняю…

– Понятно. Никакого толку от тебя. Ноль без палочки.

Наташа сложила указательный и большой колечком.

– Слухай, девчонка, а чего ты ожидала? – обиделся Лютый. – Прынца заморского?

– Ну, уж точно не карманного хулигана!

Домовой за ответом за пазуху не полез, но и Наташа не отступала, поэтому вместо толкового диалога посыпались взаимные упреки. Обсудили все: вес, рост, достоинства и недостатки друг друга. Да так бы и переругивались до хрипоты, если бы не заверещал дверной звонок. Лютый мигом исчез за холодильником, а Наташа открыла дверь.

На крыльце стоял Дима. Судя по заспанным глазам, встал он недавно. Это подтверждали и помятая футболка, и зевания во весь рот, и растрепанность: чуб так вообще топорщился, словно иголки у ежика. Друг радостно поздоровался:

– День добрый, болящая.

Наташа помахала рукой, хотя на секунду застыдилась даже смотреть на Диму. А вдруг бабушка не придумала?.. Что называется, закрался червячок сомнения.

– Привет. Чай будешь?

– Ага, с сахаром. О, сало кушаете, а мне не предлагаете! Можно?

Наташа покосилась на надкусанный шмат. Не заразно ли кушать после домового? Правда, Дима не особо-то и спрашивал разрешения, а сразу отрезал кусок толщиной с палец и запихнул в рот, помотав головой на предложенный хлеб.

– Пока ты отлеживалась, мы зажигали. Я домой с рассветом приплелся и сразу завалился спать, – прожевав, ответил он. – Четыре ложки.

– Уже четыре? – Наташа перемешала приторную жидкость и вручила ее другу. – Там три. Тебе хватит, а то слипнется.

– У, заботливая моя. Сама как? Голова болит?

– Полегчало…

– Здорово! А то ты вчера столько пропустила. Приехали мы, значит, к речке…

И Дима излил на Наташу нескончаемый поток информации: шуток, сплетен, диалогов. Объяснялся он интересно, но долго, да и не забывал о еде, поэтому к концу рассказа со стола исчезли блины, пирожки и другие мало-мальски съедобные продукты. Бабушка такой прожорливости только радовалась, а вот Наташу удивляло: куда же столько влезает?

– О тебе все спрашивали, – грустно закончил друг, обтерев пальцы о джинсы. – Ребята очень хотели тебя видеть.

Вряд ли компания Димы всерьез огорчилась ее отсутствию. Девочка ни с кем особо не ладила, держалась особняком и любимицей у ребят не была. Небось, спросили, где Дима Наташу потерял, да и забыли. А друг, как всегда, приукрашивает.

– Сама жалею, – поддакнула Наташа.

Не признаваться же, что вчера она поверила в волшебство, а это в разы круче, чем рыбалка у озера. Хотя нет, она до сих пор верила с трудом в то, что видела. Чувствовала. Слышала. А друзья Димы никуда не денутся…

– Ты какая-то не такая.

Дима взъерошил пятерней короткую челку и пристально уставился на Наташу. В тревогах подруги он разбирался отлично – не просто ж так знал ее всю жизнь.

– Нет, такая, то есть обычная, – без уверенности ответила Наташа и, помедлив, добавила: – Дим, а можно кое-что узнать?

– Валяй.

И сваляла бы, да появилась проблема: как спросить-то так, чтобы не сглупить или не обидеть?

«Я тебе нравлюсь?» – кажется, будто самой Наташе захотелось романтических отношений, вот она и «прощупывает почву».

«Почему у тебя нет девушки?» – отличная фраза, если хочешь навсегда порвать любое приятельство. К тому же, честно говоря, Наташу это никогда не интересовало. Нет – значит нет. Его проблемы. Зачем на пустом месте закладывать комплекс неполноценности – так это называл школьный психолог.

А по-другому вопрос поставишь, честно признаешься о словах бабушки – получится грубо, «в лоб». И какое из трех зол меньшее?

– Мы – друзья? – не придумав ничего лучше, выпалила Наташа.

– Э… Ну, да. Возникли сомнения?

Дима сдвинул брови.

– Нет, – поспешила успокоить его девочка. – Вдруг… ты огорчился за вчерашнее.

– Глупости городишь, Наташенция. – Он задумался, но, щелкнув пару раз пальцами, что-то вспомнил и заговорил: – Слушай, заболтала ты меня. Я ж с предложением.

– Ась?

– Пойдем в поход?

– Только ты и я? – с испугом пискнула Наташа.

Кажется, Диму вопрос удивил до глубины души. Он даже отставил чашку с чаем, чтобы освободившейся рукой схватить ладошку подруги и зажать ее в своей.

– Что с тобой?