Она никогда не пробовала ничего подобного — мягкое и одновременно твердое, со вкусом, который трудно определить.

— Что это было?

Кит наклонился к самому ее уху:

— Улитка.

— В самом деле? Кит! Ты…

Он, смеясь, обхватил Софи за талию как раз в тот момент, когда она собиралась его ударить, и только тут Софи заметила толпу. Местные жители, любопытные туристы, музыканты окружили их. Все зааплодировали, а лоточник, в восторге от бесплатной рекламы, вышел из-за прилавка, чтобы пожать им руки.

Софи посмотрела на Кита, нежно улыбнулась и сказала так тихо, что только он мог ее слышать:

— Когда мы попадем в отель, тебя ожидает крупная неприятность.

Кит ухмыльнулся, блеснув белыми зубами:

— Дождаться не могу.

Музыканты, радуясь скоплению народа, опять начали играть. Танцовщица вышла вперед и протянула руки. Ее лицо было наполовину закрыто вуалью, а над вуалью блестели жаркие черные глаза. Софи взялась за протянутые к ней руки и, обернувшись, бросила на Кита нарочито лукавый взгляд:

— Тебе стоило бы…

— Софи…

Но она уже сбрасывала босоножки, и Кит почувствовал, что улыбка застыла у него на губах, потому что от вожделения перехватило дыхание. Кит стоял и беспомощно смотрел, как Софи направляется в центр круга, на ходу завязывая под грудью полы блузки, как поднимает руки над головой, повторяя движения танцовщицы, как ее бедра начинают извиваться.

Софи была не просто хороша. Она гипнотизировала. Сложные па ей не давались, однако в ее танце было больше первобытной чувственности. Толпа зрителей становилась все гуще, музыканты вторили движениям двух женщин — профессиональной танцовщицы и огненно-чувственной туристки.

Где Софи этому научилась? И почему не показала ему танец раньше, в уединении спальни, где Киту не пришлось бы подбирать осколки самообладания, чтобы противостоять требованию плоти?

Ночь вступила в свои права. Полная луна плыла высоко в небе. Толпа увеличивалась. Лицо Софи было скрыто волосами, но Кит видел, как вздымается и опускается ее грудь, как блестят капельки пота на коже.

И он не выдержал. Она уже достаточно отомстила ему. Кит шагнул вперед, обнял ее за талию и решительным движением притянул к себе.

Софи не сопротивлялась. Откинув голову назад, она посмотрела ему в лицо глазами, блестящими как изумруды.

— Пора найти наш отель, — мрачно проговорил Кит, и они пошли прочь от кричащей аплодирующей толпы.

Софи поцеловала его сильную шею, то место, где под кожей пульсировала жилка.

— Я думала, ты никогда не подойдешь.

В машине было прохладно и спокойно. Они сидели в противоположных углах, тщательно избегая прикосновений, зная, что это опасно.

Даже смотреть друг на друга было страшно. Но Софи не могла глаз оторвать от Кита. Десять минут езды до отеля показались вечностью.

Машина остановилась у высоких дверей с лимонными деревьями по бокам. Водитель вышел, собираясь открыть им дверцу.

— Я сам! — крикнул Кит.

Софи не поняла, что он имеет в виду. А Кит распахнул дверцу машины и, наклонившись, обнял ее за талию.

— Кит, я могу…

— Тсс!

Софи увидела, как напряжено его лицо, как дергается мускул на подбородке, и подчинилась. Но она едва сдерживалась, чтобы не закричать, когда Кит нес ее к дверям.

— Ты хочешь использовать меня в качестве живого щита? — спросила она.

Его губы дернулись в улыбке, но она тут же исчезла.

Софи не могла не восхититься великолепием отеля. Резная деревянная дверь вела во внутренний двор, окруженный со всех сторон белой стеной. В голубоватом сумраке она казалась сделанной из сахара. Вдоль двора тянулся прямоугольный бассейн, а за ним виднелась глубокая арка. От расставленных на одинаковом расстоянии свечей на поверхность воды падали золотистые лучики.

Нельзя представить более резкий контраст с шумом и хаосом ночного базара.

Из арки вышла женщина редкой красоты:

— Добро пожаловать в «Дар Румана».

Софи казалось, что они попали в мир «Тысячи и одной ночи». Она не удивилась бы, если бы вдруг с неба спустился джинн на ковре-самолете.

— Я Кит Фицрой. Для меня забронирован номер. Моя жена плохо себя чувствует. Если можно, проводите нас сразу в номер. Потом я оформлю все как положено.

— Конечно.

Софи прикусила губу, чтобы не засмеяться.

Они прошли за женщиной в холл, где она сняла с крючка над столом большой серебряный ключ, потом поднялись по лестнице и оказались в длинном коридоре. Маленькие свечки под стеклянными колпачками освещали пол, отбрасывали тени на стены.

Откуда у теней столько эротики?

— Вот ваша комната. — Черноволосая красавица отперла дверь и почтительно отступила. — Меня зовут Малика. Могу я что-нибудь сделать для вас?

— Большое спасибо, — быстро сказал Кит, — но больше ничего не нужно.

— Может быть, чай с мятой для вашей жены, если она больна?

— О, спасибо, — простонала Софи. — Со мной все будет хорошо. Мне просто надо лечь.

Малика ушла, тихонько закрыв дверь.

В ту же секунду Кит издал животный рык, а Софи повернулась к нему. Их губы соединились, тела прижались друг к другу, а руки судорожно занялись избавлением их от одежды.

— Мне просто нужно лечь, — выдохнула Софи, когда их губы на миг оторвались друг от друга, и Кит сорвал с нее блузку.

— Сюда, — сказал он и повел Софи к украшенным серебром двойным дверям, за которыми виднелась кровать с белыми простынями и многочисленными подушками.

На полпути она сняла бюстгальтер, и Кит опять обнял ее и поцеловал. Его руки ласкали ее обнаженную спину, губы спустились вниз по груди к розовому соску.

Софи издала болезненный стон. Кит почувствовал, как ее тело выгибается, открываясь его ласкам.

Прошло всего несколько часов с тех пор, как они занимались любовью, но он ощущал столь острую потребность вновь слиться с Софи, словно голодал год. Кит кормил ее на базаре, наблюдал ее чувственный танец, и все это возбудило его до такой степени, что теперь он желал одного — обладать ею.

— У меня такое чувство, — прошептала Софи, дрожащими руками расстегивая его брюки, — что это будет быстро.

— Откуда ты это взяла? — процедил он сквозь зубы.

— Не знаю.

Секунду они стояли обнаженные, тяжело дыша, глядя друг на друга. А потом Кит подхватил Софи на руки, прижался губами к ее губам и уложил на низкую кровать.

Она шевельнула бедрами точно так же, как делала это во время танца, и оказалась на нем.