– Вон там налево, – сказал он приглушенным голосом на немецком языке, без акцента. Через некоторое время автомобиль проехал по булыжной мостовой и остановился. Дверцы открылись, и Килиан почувствовал, как его грубо взяли за руку и вытащили из машины. В тишине ночи под его ногами слишком громко заскрипел гравий. Воздух был прохладным. Аромат влажной земли смешался с сельскими запахами. Вдали квакали лягушки.

Это было странное чувство – идти, ничего не видя.

– Осторожно, ступенька, – сказал кто-то рядом с ним. Тем не менее он споткнулся и ударился плечом о шершавую кирпичную стену.

– Куда вы меня ведете? – спросил Килиан. Он не ожидал никакого ответа и не получил его. Опять ступени. Лестница вниз. Ощущался сладковатый запах яблок и фруктового вина. Судя по интенсивности запаха, это был подвал, возможно, даже с виноградным прессом. Опять лестница – на сей раз вверх.

Дверь перед ним открылась, тихо скрипнули шарниры. Подвальный запах исчез. Паркетный пол, который недавно был натерт. И книги. Запах старых книг – кожа, бумага, пыль. Библиотека?

– Ах, это вы? – сказал кто-то тихо. По полу заерзали ножки стульев.

– Сесть!

Этот приказ относился к нему. Он сел на стул, его руки грубо завернули назад, лодыжки приковали к ножкам стула. Кто-то рывком сорвал с его глаз повязку. Яркий свет ударил по его сетчатке, и глаза заслезились. Он начал моргать.

– Что вы делали в Амстердаме? – спросил его мужчина, голос которого он никогда раньше не слышал. От этого вопроса пронзительно зазвонили тревожные колокольчики в голове Килиана. Он подтверждал его самые худшие опасения. Он был во власти тех, кто десять лет назад разрушил его жизнь. Тогда они были беспощадны, такими они будут и теперь. Было бессмысленно спрашивать о том, откуда им это известно, откуда они получили информацию, что он поехал в Голландию. В конечном счете, это не имело никакого значения.

– Я ездил к друзьям, – ответил он.

– Мы знаем этих «друзей», которых вы посещали, – возразил мужчина. – Хватит рассказывать сказки. О чем вы с ними разговаривали?

То место, где сидели мужчины, не было освещено, поэтому Килиан видел их лишь смутно: он не мог разглядеть ни их лиц, ни даже очертаний.

– О парусном спорте, – сказал Килиан.

Удар последовал без предупреждения и пришелся в самое лицо. Его носовая кость хрустнула, и он почувствовал вкус крови.

– Я не люблю задавать вопросы дважды, – сказал мужчина. – Итак, о чем вы говорили?

Килиан молчал. Он напряг мышцы и ждал следующего удара, следующей боли. Вместо этого кто-то повернул стул, на котором он сидел, влево. На стене висел телевизор.

Он вздрогнул, неожиданно увидев лицо Ханны. У нее во рту был кляп, по лбу текла кровь, а глаза были раскрыты в паническом ужасе. Камера немного отъехала назад. Ханна была обнажена и связана, она стояла на коленях на голом бетоне. Эти грязные свиньи снимали, как ее били и насиловали. Это разрывало Килиану сердце. Он отвернулся и закрыл глаза, у него не было больше сил смотреть, как вынуждена страдать от адских мук и страха смерти женщина, которую он любил.

– Смотри сюда! – кто-то вцепился в его волосы и дернул его голову вверх, но он плотно сжал веки. Они не смогут его заставить смотреть, но он вынужден слышать отчаянные звуки, которые издавала Ханна, издевательский голос палача, который подробно комментировал свои мерзкие деяния. Его желудок сжался, и его стало рвать горькой, как желчь, жидкостью.

– Вы свиньи! – выкрикнул он. – Вы грязные, подлые свиньи! Что вы сделали?

Удары обрушились на него, но он не мог сопротивляться. В его голове раздался треск, напоминающий ружейный выстрел, когда они сломали ему скуловую кость, и через поврежденную кожу по подбородку потекла кровь, смешиваясь со слезами, которые он больше не мог сдерживать.

– Ты хочешь, чтобы с твоей дочерью произошло то же самое? – прошипел голос прямо у его уха. – Да, ты хочешь этого? Вот, посмотри, это ведь она, твоя маленькая, невинная дочь, не так ли?

Килиан открыл глаза. Фильм был плохого качества, вероятно, снимался скрытой камерой, но это однозначно была Киара, которая стояла перед воротами хоккейного клуба и разговаривала с молодым человеком, который стоял спиной к камере. Она кокетливо смеялась, ее длинные светлые волосы падали на обнаженные плечи, когда она поднимала взгляд на мужчину. Килиан тяжело дышал. Его шея была будто сдавлена. Нос заложен от крови и слез. Страх расползался по всем жилам его тела.

– Действительно сладкая мышка, эта маленькая Киара. Прелестные маленькие сиськи и крепкая попка, – проговорил голос позади него. – Фильм с ней в главной роли наверняка будет иметь огромный успех.

Смех.

– Если ты сейчас же не откроешь свою пасть, то малышка уже сегодня днем получит то же самое, что и эта тетка с телевидения.

Килиан обессилел. Он вынес бы любую боль, любую муку и любую пытку, но одна мысль о том, что эти люди могут сделать с его дочкой то же самое, что и с Ханной, была невыносима. Он открыл рот и начал говорить.

– Ломакс!

Она открыла входную дверь. Собака с быстротой молнии выпрыгнула из своей корзины и, пролетев мимо нее, выбежала на улицу. Она пересекла двор и, как и каждое утро, помчалась через сад. В кронах деревьев пели птицы, капельки росы сверкали в траве в лучах восходящего солнца.

Пятнистый кобель стаффордшира бегал по газону, поднимал лапу у каждого второго куста роз и всякий раз после этого, рыча, скреб задними лапами. Он был королем, главным во дворе. Другие собаки беспрекословно уважали его. «Так же, как все мужчины уважают Бернда», – подумала Михаэла. Уже два дня она ничего не слышала о своем муже. Раньше такое случалось довольно часто, но вот уже много лет у него не было никаких столкновений с полицией. И даже несмотря на то, что она была не одна в большом доме и ей не надо было бояться грабителей, ее пугало его отсутствие. Вчера еще уехали и дети. Десять дней каникул они проведут со спортивным клубом на Балтийском море. Это тоже было лучшим решением, после того как фараоны ужасно напугали младшего сына своими идиотскими действиями. Не отпустить его с друзьями и товарищами по спортивному клубу было бы ошибкой.

Тем не менее Михаэла скучала по обоим. В доме без Бернда и детей было тихо. Наталия, правда, с удовольствием составляла ей компанию, но она была далеко не так словоохотлива, как Людмила, которая до этого была ее помощницей по хозяйству. Михаэла завершила большой круг у мастерской. Трое из парней были уже на месте.

– Доброе утро, – поприветствовал ее Фредди, работавший мастером. – Не хочешь ли кофе, хозяйка?

– Доброе утро. Да, с удовольствием, – ответила Михаэла. Она уселась на деревянную скамью перед амбаром и прислонилась спиной к деревянной поверхности, которая уже нагрелась от солнца. Ломакс со вздохом улегся у ее ног и положил морду на передние лапы. Через несколько секунд Фредди принес чашку с дымящимся кофе.