Все это было изложено хорошо поставленным голосом, тоном, который специально предназначался для подобных домов и их обитателей. И интонация, и необходимые речевые конструкции появились в результате усвоенных много лет назад уроков красноречия, хорошего от природы слуха и внутреннего умения чувствовать слово. Но этот дар нельзя было назвать наследственным. Бланш родилась в фургоне передвижного балагана из Ноттингема. А потому наедине с Джорджем или в компании близких друзей любила расслабиться.

Наблюдая, как на лице мисс Рейнберд появилось удивленное выражение, она уже знала, что уйти сразу ей не дадут. Все они одним миром мазаны. Они чего-то хотели, а она действительно могла им это дать, но сначала каждый воздвигал перед ней препятствия. Видимо, чтобы замаскировать собственное смущение.

Внезапно мисс Рейнберд поняла, что ей нравится эта женщина. В ней не просматривалось ни малейшего ханжества или лукавства. Говорила прямо, не робела. И хотя мисс Рейнберд изначально не хотела показывать излишнего любопытства, у нее помимо воли вырвался вопрос:

– Вы действительно глубоко и искренне верите в свое… призвание?

– Конечно. Другое дело, что к нему примазывается слишком много… сомнительных личностей. Клоунов, которых интересуют только деньги. Прочитайте любое серьезное исследование в области парапсихологии, и вы обнаружите множество примеров обмана и мошенничества в данной сфере. Но если бы я захотела стать актрисой, мисс Рейнберд, поверьте, с успехом выступала бы на театральных подмостках. Но случилось так, что судьба наградила меня даром. Бесценным. Не заставлять духов являться людям и не наполнять затемненные комнаты трубными гласами – этого я не умею. Просто я родилась с повышенной способностью к налаживанию связей между двумя мирами, но, что гораздо важнее, с подлинным пониманием человеческой натуры и ее особенностей.

Это была заранее заготовленная речь, но Бланш верила каждому своему слову. Джордж мог сколько угодно подтрунивать над ней. Порой она добывала для себя предварительную информацию, чтобы облегчить начало, но во всем остальном… Дар существовал, и ей следовало пользоваться им.

– Но помощь, какую вы оказываете, мисс Тайлер… Она ведь связана с миром духов, не так ли?

– По большей части да. Но мир духов охватывает все аспекты жизни. Мы ведь с вами тоже в каком-то смысле духи – но пока земные, еще не расставшиеся с этим прекрасным миром. Иногда люди обращаются ко мне не потому, что хотят что-либо узнать о своих родных и близких, ушедших в мир иной, а в связи с собственными насущными проблемами. И я пока не уверена, мисс Рейнберд, какого рода помощь вы хотели бы от меня получить. Но было бы глупо с моей стороны не понимать, что вы на что-то надеетесь. Мое присутствие в доме по вашей просьбе делает это очевидным. Хочу лишь сразу предупредить, что гаданием по стеклянному шару я не занимаюсь.

Легкий оттенок упрека или даже вызова на мгновение заставил взыграть взрывной темперамент мисс Рейнберд. Она была властной, привыкшей к беспрекословному подчинению, и если чувствовала необходимость установить свои правила, то непременно делала это.

– Но ведь нечто подобное вы проделали для миссис Куксон, – произнесла мисс Рейнберд. – Я знаю о ее излишней впечатлительности. Порой она выглядит полной дурой. Она рассказала, как по ее просьбе вы связались с духом Джорджа Вашингтона. Естественно, я понимаю, что это чепуха – пусть она и связана с той семьей отдаленным родством.

Бланш улыбнулась. Вот она и разговорила старушенцию. Мисс Рейнберд ожидала увидеть перед собой образец типичной угодливости типа: «Да, мэм, нет, мэм, как мэм пожелает». Дай ей возможность, и мисс Рейнберд станет откровенно груба. Ну и что же? Пусть проявит себя во всей красе. Нужно сохранять невозмутимый приятный тон, улыбаться и не позволять ей насмешек.

– Миссис Куксон отличается от вас. Если начистоту, то она излишне простодушна. Но ее нужда в духовном комфорте не делается от этого менее сильной. Здесь я должна пояснить для вас, что ушедшие от нас люди не теряют черт характера, какими обладали при жизни. Мой наставник – человек незаурядных способностей, которого зовут Генри, – всегда был наделен чувством юмора и умением уважать великих людей прошлого. Естественно, он бы никогда не потревожил такого человека, как Джордж Вашингтон, тривиальной проблемой, беспокоившей миссис Куксон. А все, что ей хотелось знать, это за какого из трех или четырех знакомых мужчин выйти замуж. И надо ли думать о замужестве вообще. Но она нуждалась в подсказке и получила ее от самого Генри. Сделал то, что часто делают для нас добрые души почивших людей. Поставил перед миссис Куксон ту же проблему, но в иной форме, возложив бремя решения на нее. Ду́хи ведь не всегда общаются с нами только для того, чтобы предельно облегчить нам жизнь, мисс Рейнберд. Со своими земными сложностями мы обязаны научиться справляться сами. Вот и миссис Куксон справится со своей самостоятельно еще до конца года. Причем останется убеждена, что ей помог Джордж Вашингтон. Что ж, в этом нет вреда. Он бы сделал то же самое, но через Генри. Но у Джорджа Вашингтона и в его новой жизни есть проблемы поважнее. – Бланш рассмеялась звучно, сочно, очень по-земному.

– Но все же, мисс Тайлер, если верить в их существование, то каких советов или иной помощи можно от них ожидать?

– Они действительно существуют, спешу вас заверить, мисс Рейнберд. И основная помощь, которую они оказывают тем, кого оставили на земле, состоит в передаче им знания о том, что есть жизнь и после смерти, а общение с ними обычно действует на людей успокаивающе. Но в отдельных случаях они способны решить вполне земные проблемы, если видят, что человек не может с ними совладать сам.

– Понятно. И вы обращаетесь к ним за помощью в любое время, когда пожелаете?

– Нет, но попытаться могу. Мы ведь для них как дети. А даже в нашем мире, мисс Рейнберд, как бы родители ни обожали своих чад, они не готовы выполнить любую их прихоть. Если только не чувствуют, что дело действительно серьезное.

– А вы не могли бы попытаться здесь и сейчас? То есть я хотела спросить, не нужны ли вам какие-то специальные приспособления или условия? Ну, например, затемненная комната или круг людей, которые должны держать друг друга за руки?

Бланш снова рассмеялась.

– Нет, ни в каких особых условиях нет нужды. Они действительно помогают охотнее, если вызов исходит от группы. Но я не смогу ничего сделать здесь и сейчас, как вы изволили выразиться.

– Почему?

– А потому, мисс Рейнберд, что вы должны искренне пожелать, чтобы я вам помогла. А вы пока далеки до принятия решения, следует ли воспринимать меня всерьез. Вы – образованная, умная и практичная женщина. В социальном и экономическом смысле вы обитаете в мире, уровень которого значительно выше моего. Мадам Бланш Тайлер. Медиум. Не обижайтесь, но я догадываюсь, как весело вы хихикали над такой чепухой, какой, с вашей точки зрения, я занимаюсь. Вы и сейчас не понимаете, как позволили миссис Куксон уговорить себя назначить мне встречу. – Бланш встала. Настал момент, который ей доводилось переживать сотни раз. – Думаю, будет лучше, если вы несколько дней поразмыслите обо всем, а потом сообщите мне о своем решении. Пока же вы настроены скептически. Я не в обиде. Но вы даже не знаете, хотите ли попытаться или нет. А я ничем не помогу, если в вас не зародится надежда на мою способность эту помощь оказать и готовность смириться с разочарованием, если меня постигнет неудача.