– О, благородный мастер своего дела! Прими же скромное вознаграждение за свои усилия! – с издевательской интонацией произнес Джордж.

Он склонился за газетой, потрепав Альберта за ухом. Все-таки собака – лучший друг человека, заключил он, хотя сам не слишком в это верил.

За приготовлением очередных трех тостов Джордж оперся на раковину и стал просматривать газету. Начал, как всегда, с комиксов, потом узнал спортивные результаты, бегло ознакомился с биржевой сводкой и убедился, что его скромный пакет акций находится все в том же состоянии: в устойчивой стагнации со склонностью к падению котировок. Закончил быстрым взглядом на заголовки главных новостей. Бланш всегда изучала газету детально – от первой до последней полосы. А он узнал нужную информацию за шесть минут, успев при этом дать подгореть трем тостам.

Единственное, что заинтересовало его в сегодняшних новостях, – завершение очередного фортеля Торговца. Высокочтимый Джеймс Арчер, член теневого кабинета от лейбористской партии, был похищен двумя неделями ранее, но теперь вернулся к любящей семье и в ряды оппозиции за выкуп в двадцать тысяч фунтов, выплаченный в виде необработанных алмазов. Репортер написал об этом целую эпопею, хотя было заметно, что фактами его снабдили скудно. Но, если читать между строк, становилось ясно, что полиция и близко не подошла к раскрытию преступления. Сыщиков оставили в дураках второй раз подряд, и ни газетчики, ни широкая публика не позволят им забыть об этом. Впрочем, Джорджа особо привлек лишь денежный аспект проблемы. Совершать столь дерзкие и опасные фокусы за ничтожные деньги – это ему казалось странным.

Он поставил завтрак на поднос и неловко взобрался с ним по ступеням лестницы. Бланш уже сидела в постели. Ее рыжие волосы зачесаны назад, широкие плечи покрыты ночной сорочкой с короткими рукавами, радостные искорки сверкают в зеленых глазах. Глядя на нее, Джордж опять подумал, какая же это роскошная женщина, Мать-Церера, рог изобилия житейских наслаждений… Тридцать пять лет и сто восемьдесят фунтов теплой молочной женственности. Вот какая муза пригодилась бы Вагнеру! Джордж и Бланш были знакомы два года и хорошо подходили друг другу во всем.

Джордж поставил поднос рядом с ней и произнес:

– С хмурым утром! Март снова настал и принес собачий холод. А Джордж опять пришел и принес тебе еду, как официант. С добрым утром, любовь моя! Или я уже это говорил?

– Да, ты что-то такое сказал, хотя выразился иначе.

Голос Бланш был столь же внушительным и зрелым, как и ее тело. В нем звучала и простота ярмарочной торговки, и хрипотца любительницы выпить в баре, и мощь, чтобы подгонять с трибун скачек свою лошадь.

– Только убери отсюда этого шелудивого пса, – попросила она.

– Он тебя не побеспокоит, любимая. Он знает, что переступать порог ему запрещено.

Альберт действительно сидел на верхней площадке лестницы и наблюдал за ними. Джордж намазал маслом и джемом тост для Бланш и налил ей именно тот кофе, какой она любила. Причем делал это с нежностью, с глубокой привязанностью. Ему нравилось делать для Бланш все… Почти все, а сейчас он понял, что одна из тех вещей, которые были не по душе, предстояла ему сегодня. Джордж всегда предчувствовал это, когда она внезапно смотрела мимо него, полностью сосредоточенная, настраивавшаяся на нечто, не поддающееся определению или описанию. Она превращалась из просто Бланш Тайлер – надежной подруги и горячей штучки в постели – в мадам Бланш. В женщину, чей портрет каждую неделю красовался на рекламной полосе журнала «Новости парапсихологии». «Мадам Бланш Тайлер. Ясновидение, связь с ушедшими, конфиденциальные визиты, группы, встречи в семейном кругу, исцеление. Уилтшир, г. Солсбери, Мэйдан-роуд, дом 59».

По-прежнему не глядя на него, держа ломоть тоста приподнятым в руке, как некий священный тотем, она сказала:

– Это только что явилось мне во сне.

– Что именно?

– Название. Его подсказал мне Генри. Не лично. Я слышала его голос. А еще видела чудесное синее облако с огромной сверкающей звездой в центре.

– Опять тебя заносит, Бланш!

За время их знакомства Джордж все еще не привык и немного пугался, когда на нее находило подобное настроение. Нет, он не считал, что это розыгрыш и фальшивка. Было здесь нечто, чего нельзя списать на один лишь обман. И между прочим, исцеление в первую очередь. Бланш снимала головную боль или приступ застарелого фиброзита как по волшебству. А ему доводилось слышать и наблюдать много чего, и объяснение не так-то просто было найти. Бланш приподняла тост, словно салютуя небесам, и произнесла вибрировавшим от экстаза тоном:

– Он будет называться «Храм Астроделя»!

Но, сделав заявление, немедленно вернулась с небес на землю. Откусила немного поджаренного хлеба и, пережевывая его, ласково улыбнулась Джорджу.

– Ты меня совершенно сбила с толку, – заметил он. – Повтори, что там насчет какого-то храма?

– Моего храма, дурашка. Ты иногда бываешь туповат, Джордж! Я же говорила тебе о нем на прошлой неделе.

– Не помню.

– Я разговаривала об этом с миссис Куксон. Боже мой, будь у меня хотя бы часть ее денег, я бы основала его сегодня же. Но она скупая, что, впрочем, неудивительно. У нее очень плохая аура.

Джордж налил себе кофе, прикурил сигарету и присел рядом с Бланш на кровать.

– Ты собираешься возвести храм? Как царь Соломон?

– Можешь сколько угодно отпускать свои шуточки, но я так и поступлю. Построю собор, церковь спиритизма «Храм Астроделя».

– А название не кажется тебе странноватым, милая?

– Оно явилось мне из синего облака.

Джордж хихикнул:

– Жаль, оттуда не свалилось ничего более существенного. Например, денег на проведение работ. У меня есть кореш – профессиональный строитель. Он бы мне хорошо откатил, если бы я добыл для него подряд.

– Деньги найдутся, – заявила Бланш. – Генри обещал. – Она взяла Джорджа за руку. – Знаешь, ты очень хороший мужчина. Причем хорош ты не только для меня самой, когда мне надо расслабиться после эзотерического стресса, а просто хороший человек. У тебя восхитительная аура.

– Ты мне уже сообщала об этом. На сколько она потянет, если перевести в наличные?

Бланш не обратила на его шутку внимания.

– Энергичная, доброжелательная аура, успокаивающая и утонченная. Я вижу ее в виде теплого янтарного сияния лишь с легкой рябью красного пламени по краям. Очень редкая.

– Нелегко постоянно таскать такую ауру на себе.

– Мой дорогой Джордж! – Бланш поцеловала его руку.

– Меня не проведешь. Тебе что-то нужно.

Она кивнула и потянулась за вторым ломтиком пожаренного хлеба.

– Мне нужны деньги на проект. Для моего храма, и скоро наступит день… Да, милый, очень скоро придет день, когда денег станет достаточно. А пока не мог бы ты снова немного поработать для меня?