Даже если бы они и открыли, кто ты, они не смогли бы рассказать тюремной администрации. Ты ошиблась, когда убила Лайла, и сделала еще хуже, убив Джаэля. Это привело меня к тебе и убедило заключенных, что настала пора освободить себя.

– Чепуха!

– Я знаю, что ты знаешь о моем имплантате. Он не в сети. Иначе ты бы попыталась использовать его против меня. А если ты посмотришь, то увидишь, что имплантаты всех заключенных сейчас не в сети.

Охранница не ответила, но Фелис заметил, что наклон ее головы чуть изменился. Она подключилась к системе наблюдения. Женщина была умна и быстра, ей потребовалась всего пара секунд, чтобы оценить ситуацию, – но Фелису хватило.

Он прыгнул в сторону и в то же самое время разрядил сверхпроводящий контур, который вынул из батареи разрядника и приклеил к ладони одной из перчаток. Фелис собирался использовать контур против охранницы, но вместо того закоротил волокна пластика, связывавшего руки. От разряда, казалось, онемела вся кожа. Фелис стряхнул сеть на бегу, прыгая на манер кузнечика к самому верху стены у прохода. Затем Фелис помчался по склону к отвесу скалы и узкому карнизу между складками серого камня.

Фелис был на полпути, когда в левую ногу врезалась пуля и заставила покатиться кувырком по пыльным камням. Он попытался встать, но пуля раздробила бедренную кость, и Фелис шлепнулся ничком. Это спасло ему жизнь. Вторая пуля просвистела рядом с головой и вышибла фонтан осколков из выщербленного камня. Опираясь на костяшки пальцев и здоровую ногу, будто калека, Фелис забрался в горный камин, трещину, скрывшись от охранницы, и полез наверх.

Камин шел под острым углом к скальным складкам. Когда охранница подобралась к основанию камина и попыталась стрелять, то сумела только выщербить скалу под ним. Несмотря на сломанную ногу, Фелис далеко обогнал преследовательницу. Камин заканчивался через пару сотен метров, Фелис вылез, перевалился на край узкой площадки. Перед ним пологий склон уходил к основанию купола и массивной бетонной опоры, поддерживающей один из несущих кронштейнов купола. Кронштейн выгибался огромной параболой, по обе ее стороны располагались огромные прозрачные панели. Сквозь них лилось раскаленным золотом солнечное сияние, безжалостно высвечивало изъязвленные голые склоны. Спрятаться было негде.

Левая нога Фелиса стала скользкой от крови, вспухла и почернела вокруг дыры, оставленной в бедре пулей. Он блокировал боль, привстал, балансируя на правой ноге и костяшках пальцев, держа раненую левую ногу так, что ступня лежала боком на земле. Он слегка покачивался, будто искалеченная обезьяна, терпеливо и тихо ожидал, помня уроки, вколоченные давным-давно электрической дубинкой отца Соломона.

Фелис увидел, как чуть передвинулись тени у выхода из камина. Он кинулся вперед – в тот же момент, что и женщина, прыгнувшая с тазером в одной руке и пистолетом в другой. Она описала грациозную дугу – а Фелис просто врезался в нее, оплел руками бедра, и оба покатились по крутому камину. Фелис чуть не разжал руки, когда ударился спиной о скальный выступ, обоих подбросило, они полетели, Фелис вцепился в пояс женщины и сумел повернуться лицом к ней. Та потеряла пистолет, но попыталась ткнуть Фелиса тазером. Фелис ударил ребром ладони по нервному узлу у локтя, и тазер выпал из онемевших пальцев. Острые камни неслись навстречу. Фелис прижал левую перчатку к диагностическому порту чужой системы жизнеобеспечения и разрядил последнюю батарею.

Сквозь порт потек достаточный ток, чтобы на мгновение оглушить женщину. Затем оба врезались в землю и откатились друг от друга, подняв пыльное облако. Фелис сжался в мяч, крепко обнял руками колени, втянул голову в плечи, прижал подбородок к груди, позволил себе катиться и подпрыгивать. Что-то твердое размером в кулак ударило в ребра, камни поменьше разлетались в облаке пыли, оседающем вокруг. Фелис встал на здоровой ноге и костяшках пальцев. Левая нога казалась далекой страной в пламени войны.

В щиколотке пульсировала боль. Фелис вывихнул ее при беспорядочном кувыркании в обнимку с врагом. Всякий раз при вдохе словно кто-то вонзал нож под саднящие ребра. Под скафандром каждый квадратный сантиметр кожи ощущался сплошным кровоподтеком.

Нелепо раскоряченная женщина лежала у подножия склона. Когда Фелис пытался перенести вес на правую ногу, та подогнулась, всю ее от щиколотки до бедра пронзила боль. Потому Фелис сел и стал отталкиваться от земли, продвигаясь на пятой точке. Одна линза на маске женщины треснула, за ней виднелась раздувшаяся почернелая плоть – от разницы давлений в теле и снаружи произошло подкожное кровоизлияние. Здоровый глаз следил за Фелисом. Женщина попыталась ударить его камнем величиной с кулак, но у нее не осталось сил. Фелис поймал ее запястье, выдернул камень и отбросил его, одной рукой прижал ее ладони к земле, второй рукой отстегнул и сорвал маску. Женщина закашлялась, изогнулась, попыталась задержать дыхание. Губы посинели, лицо почернело, из ноздрей потекли пузырившаяся кровь и слизь. Фелис удерживал ее руки и спокойно глядел в ее обезумевшие от ярости и страха глаза. Потом она мимо воли вдохнула разреженный углекислый газ, задрожала и утихла.

Фелис перекатил ее тело на бок, отключил клапан, чтобы система не подавала кислород в разбитую маску. Женщина выпустила почти весь его запас кислорода, но Фелис посчитал, что сможет выжить на том, что осталось в ее баллоне. Он попытался встать, но щиколотка подалась снова, и он сел. Конечно, можно подползти к трайку, но как на него вскарабкаться? А вдруг убийца отключила машину?

Как бы оно ни было, шанс на то, что Бель Глайз и ее друзья подумают о поисках надзирателя Фелис Готтшалка, очень зыбкий. Однако он не хотел умирать. Кислорода хватит на шесть часов бодрствования и даже гораздо больше, если Фелис усилием воли погрузит себя в глубокий сон, замедляющий метаболизм до черепашьего. А если Фелиса не найдут, то, по крайней мере, его смерть будет милосердней, чем он того заслуживает.

Ньют и прочие члены команды реакторщиков собрали из запасных и снятых откуда только можно частей пару дюжин маленьких спутников, оборудованных радиоантеннами и телескопами, и поместили их на орбиту вблизи блуждающей точки Лагранжа Нефеле, так что спутники присматривали за Нептуном и Сатурном. Пузырь-поселение был практически готов, но все спали на кораблях и каждую неделю тренировались в эвакуации. Когда начнется война, колонисты на Нефеле станут легкой целью и для альянса, и для «призраков», так что нужно удирать при малейших признаках угрозы. Но долгое время ничего не случалось. «Призраки» рассылали предупреждения, призывали эвакуировать системы Сатурна и Юпитера или готовиться к худшему – но не спешили претворять угрозы в жизнь или начинать освободительную войну. В то же время и альянс не спешил организовывать экспедицию к «призракам», чтобы отомстить за потерянные корабли.

Лока Ифрахима это не удивило. Военная экспедиция на край Солнечной системы требует долгой подготовки, детального планирования, сбора большого количества разведданных. К тому же отношения между Великой Бразилией и Тихоокеанским сообществом сильно ухудшились, и все ожидали, что вот-вот разразится война. То есть Великая Бразилия не могла выделить корабли для атаки на Нептун, в особенности учитывая группировку вероятного противника на Япете. Тихоокеанское сообщество после Тихой войны сильно укрепило ее.