— Ясно. Так, тогда жду вестника. И...

— Погоди, обо что можно было греть руки во дворе крепости? — вспомнила я.

— Об огонь.

— Нет, там не про огонь говорится, — возразила я.

— Вот чем хочешь поклянусь, Рысь, никогда и ничего кроме костров во дворе крепости не было.

— Ну, если ты так говоришь, — протянула я.

Мы проводили Кигнуса до стены, с которой он и телепортировался и отправились на обед. Затем до самого вечера излазили весь крепостной двор, обнюхали эти несчастные плиты с гравировкой и пошли трясти Дори на тему картин и прочего, где изображался бы двор.

Весь следующий день мы провели в деревне. Дори даже выделил нам коняшку с телегой. Мы не стали бросаться на раскопки с наскоку, нет. Вначале изучили общий магический фон — аномально повышенный, записали результаты. Сняли слой земли, толщиной с ладонь, еще раз замерили, еще слой сняли и вновь замеры. В итоге можно было сказать, что три снятия земельного слоя дают плюс пять процентов к показателям магофона. Что немного пугает, в перенасыщенном магией пространстве очень тяжело выжить. Тут я сразу вспомнила дуэль двух Легенд.

К вечеру, когда мы закончили в подвале и поднялись наверх, нас встретила мельничиха. Кланяясь, она попросила забрать землю:

— Рыхлая такая, жирненькая земелька-то. Госпожа ведьма, вам-то она зачем? А я бы огородик свой скромненький удобрила.

— Эта земля и кровь впитала и магию, — нахмурившись, сказал Верен. А Вьюга ему шепнул, что по весне содержимое туалетов так же выносится на поля. Так что ничего страшного.

— Да и ничего, малыш, ничего. Я же яблоньки удобрю, а они, яблоньки-то, очень кровушку уважают. Вот у меня отец-то, наемничал, а потом трактир открыл. Какое у него кладбище было под яблонями, — мельничиха покачала головой, — а какой потом сидр, м-м-м, упиться и не встать!

— Ага, лечь, под теми самыми яблоньками, — передернулась я. — Берите землю, берите. Нам и удобней, будет куда носить.

Мельничиха многословно нас поблагодарила и умчалась, только юбка и мелькнула за домами.

Мы устроились на телеге, Кариса зажгла желтый осветительный шар, а Вьюга подобрал поводья. Смысла загонять коняшу не было — животина нам досталась на редкость ленивая и флегматичная. Прежний хозяин пытался переломить коняшин характер и раскрасил пегую спину длинными шрамами. Правда резвее бегать животинка не стала.

Я успела задремать, проснулась только когда мы подъехали к крепости. Вьюга с Вереном отправились на конюшню, а мы с Карисой и Лием заглянули на кухню за сухпайком и поднялись к себе. Где нас заждался сюрприз.

— Радость велика, — хмыкнула я и поставила на стол поднос.

На моей постели спал Кигнус. Я присела рядом и осторожно потрясла его за плечо. После чего выяснилось, что насильно разбуженный легендарный швыряет проклятья на звук. Благо, что после сам же и снимает, потому что оставаться зелеными и пупырчатыми нам не хотелось.

— А в чем смысл такого проклятья? Если это враги, то им все равно будет, — протянула я.

— А-ах-м-м, — широко зевнул Кигнус, утащил пирожок и жуя ответил, — так это первая стадия. Дальше из организма исчезает вся вода и все, нету больше организма.

— Здорово, — передернулась Кариса.

— А ты к нам каким ветром? — осторожно спросила я, глядя с какой скоростью легендарный поглощает пирожки.

— Думал, над свадебным подарком. И придумал. Кариса пойдет со мной в столицу, за платьем. Я плачу, — потянулся Кигнус, доел пятый пирожок и встал, — давай, ваша знакомая эльфийка уже в нетерпении.

Волчица бросилась на шею Кигнусу и смачно расцеловала в обе щеки.

— Спасибо!

— Да не за что.

В этот раз легендарный не стал подниматься на стену, а исчез прямо из нашей комнаты. Лий сочувственно потрепал меня по волосам:

— Он просто не понял.

— Угу, — буркнула я. — За Рис я рада. Но почему мой же предок не догадался, что и мне, на моей чудо-свадьбе тоже хотелось свадебного, эльфийского платья?

Лий только вздохнул и достал маленькую бутылочку, к которой прилагалась серебряная рюмочка.

— Эльфийский плодовый ликер с мятой, — торжественно произнес он. — Тысяча золотых за бутылку.

— Он мне теперь в горло не полезет, — ошеломленно выдавила я.

Эльф рассмеялся и налил мне тягучей, густой янтарной жидкости. Пригубив, я прикрыла глаза — и правда вкуснотень. Сладость и легкая горечь, капелька кислинки и мятное послевкусие.

— Но все же не понимаю, почему так дорого, — вздохнула я.

— Мы почти не пользуемся деньгами, — пожал плечами Лий. — У нас входу не золото, а магическая энергия заключенная в драгоценные или полудрагоценные камни. Поэтому работать на продажу почти никто не хочет, а спрос большой. Вот и вздернули цену, чтобы лишний раз никто не покупал.

— С каждым днем я узнаю что-то новое, — вздохнула я и облизнулась, — что-то прям удивительное.

Лий пожал плечами и убрал ликер. Через пару минут пришли Вьюга с Вереном и боец сразу озаботился отсутствием невесты. Но услышав про платье просиял и решительно произнес:

— Мировой мужик твой предок, Рысь.

— Тогда план такой, — произнес Лий, — завтра и послезавтра докапываем подвал, после в Шестую. Там за неделю подготовимся к празднику и после я приглашаю вас в Лес. Проведем пару недель у меня в гостях.

— А что мы там будем делать?

— Лежать на песчаном берегу теплого озера, плавать, загорать и ничего не делать, — улыбнулся Лий. — Карисе и Вьюге будут особенно рады. Вас ведь по эльфийскому обычаю помолвили.

— Как-то мне уже не так интересно копаться в подвале, — задумчиво протянула я. — Хочется на песочек. Лий, расскажи подробней!

Остаток вечера мы пытали эльфа, расспрашивая его о Лесе, о нравах и привычках. Но больше всего нам было интересно послушать про красоты эльфовой родины.

— Да вы же сами все увидите, — возмутился под конец охрипший Лий.

— Но своими глазами, — ответила я. — А сейчас мы смотрим твоими.

Больше он не возражал. И вдохновенно описывал перекидные мостики в кронах исполинских деревьев, бесчисленное количество родников, клумбы, на которых круглый год зреет лесная земляника. И ушастую недоросль, которая толчется возле этих клумб так, что порядочному, почти взрослому эльфу никак не угоститься ягодкой. Не забыл рассказать и о песчаных дорожках ведущих к озерам и домам. И об огромной поляне, на которой проходят праздники и трава на которой зачарована.

Задремала я в мечтах о веселом путешествии. И подскочила среди ночи от того, что на меня плюхнулась счастливая волчица и, виляя хвостом, обслюнявила все лицо. После чего заняла большую часть постели и уснула.