Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я закрываю глаза и вспоминаю, как мы втроем лежали на огромной кровати в нашем роскошном гостиничном номере, а мое свадебное платье разрывали пополам два очень нетерпеливых и требовательных мужчины.
— Но, — продолжает Крейн с ухмылкой, — поскольку сейчас ты выходишь замуж за Брома, возможно, я немного ревную.
Я смеюсь, наклоняясь в сторону, но крепкие руки Крейна поддерживают меня.
— Как ты можешь ревновать? Мы официально женаты уже два месяца. Ты мой муж. Как, по-твоему, чувствовал себя Бром, находясь в стороне?
— Ты же знаешь, он никогда не остается в стороне. Он всегда спереди, рядом с тобой, — говорит он. Затем его руки опускаются на мой живот, и он нежно удерживает их там. — Скоро нужно перестать стоит носить корсеты. Нужно дать ребенку пространство для дыхания.
Я накрываю его руки своими и сжимаю. Столько любви переполняет меня, а я и не знаю, что с этим делать. Я на третьем месяце беременности от Крейна, ребенка моего мужа, и через пару минут он выдаст меня замуж за Брома. С тех пор, как мы сбежали из Сонной Лощины, многое изменилось.
Все стало лучше, чем я мечтала.
На стене нашей двухместной каюты бьют часы, и Крейн отходит.
— Тебе пора одеваться, — он подходит к гардеробу и достает мое второе свадебное платье. Этот вариант проще предыдущего, главным образом потому, что я знаю, что позже и Бром, и Крейн будут нетерпеливо срывать его с меня или испачкают.
Кроме того, мы должны быть более бережливыми с деньгами. Крейн ухватил из собора редкие драгоценности стоимостью в тысячи долларов, но этого нам не хватит навсегда. Мы много потратили на этот корабль, чтобы пересечь Атлантику, а остальные деньги пойдут на покупку дома в Лондоне. После этого Крейн найдет работу преподавателя в каком-нибудь престижном месте, а Бром говорит, что хочет работать на производстве, я же буду заботиться о ребенке.
Стук в дверь раздается как раз в тот момент, когда Крейн заканчивает застегивать мое платье.
— Входите, — говорит он.
Дверь открывается, и Фамке просовывает голову внутрь.
— Свидетельница здесь, — говорит она. — Пришла служить вам, — она всегда так подшучивает над Крейном, полагаю, его властный характер передается всем.
— Я готова, — говорю, садясь на кровать, пока Крейн надевает на меня туфли. Конечно, я не буду одна растить нашего ребенка. Даже если Бром и Крейн будут на работе, Фамке поможет мне на каждом шагу.
— Ты прекрасно выглядишь, дорогая, — говорит она мне, когда я встаю, и берет меня за руки.
— Спасибо, — говорю я ей. — Я хотела, чтобы с Бромом было все попроще, на корабле и все такое.
— Бром сам по себе, простачок, — комментирует Крейн.
— Ох, — упрекает его Фамке. — Сгораешь от ревности, потому что твой дружок женится на твоей жене.
Крейн смеется.
— Ну, раз уж ты так говоришь.
Как только Фамке смогла покинуть Сонную Лощину и присоединиться к нам в Манхэттене, она быстро поняла, насколько особенными были отношения между нами троими. Я думаю, она всегда подозревала об этом, но, находясь с нами, открыто об этом узнала. Мы бы не прятались, не притворялись, что Бром просто наш хороший друг. И она смирилась. Она защищала наши отношения от внешнего мира, говорила людям то, что те хотели услышать, и в то же время знала, насколько глубоки наши чувства друг к другу.
Вот почему, когда я попросила ее быть свидетельницей на моей свадьбе с Крейном, она с радостью приняла в этом участие, а когда я попросила ее быть свидетельницей на свадьбе с Бромом, она тоже согласилась.
Конечно, по закону я не могу быть замужем за двумя мужчинами одновременно, но мы решили, что, поскольку мой брак с Крейном состоялся в штате Нью-Йорк, а этот брак с Бромом состоится в международных водах, он все равно будет законным. Если не для всего мира, то для нас самих, и только это важно.
— Пойдем, — говорит Крейн, кладя руку мне на поясницу.
Мы выходим в холл большого корабля, комната Фамке находится прямо напротив, и идем по коридорам, пока не оказываемся на верхней палубе рядом с ходовым мостиком. Проходя мимо пассажиров, я получаю несколько одобрительных кивков, с некоторыми из них я уже встречалась несколько раз за последнюю неделю. Они, вероятно, не знают, за кого я выхожу замуж, поскольку меня в равной степени видели и с Бромом, и с Крейном.
Мы с Крейном не надевали обручальных колец, но я ношу его на цепочке от ожерелья, рядом с защитным амулетом, который подарила мне Фамке и который висит в нашей каюте.
Мы входим в каюту капитана, расположенную рядом с кокпитом, — небольшое помещение, уставленное картами, книгами и мебелью из тикового дерева, — и прямо рядом с капитаном, у большого окна, выходящего на серую Атлантику, стоит Бром.
Он никогда еще не выглядел таким красивым. Его борода аккуратно подстрижена, темные глаза кажутся ярче, чем когда-либо, он одет в темный костюм, сшитый на заказ, который сидит на нем идеально. Улыбается мне, сверкая ямочками, и я никогда не чувствовала себя такой влюбленной.
Даже у Крейна, стоящего рядом со мной, перехватывает дыхание.
— Господи, какой же он красавчик.
Фамке берет меня за руку и ведет к нему, а Крейн подходит и становится рядом с Бромом, изображая из себя шафера, которым он и является на самом деле.
— Должен признать, — говорит капитан, пожилой седовласый джентльмен с доброй улыбкой. — Меня не часто просят вести церемонию свадьбы. Надеюсь, вы понимаете, что вам все равно придется оформлять все документы, когда вы прибудете в Англию.
— Это не проблема, — говорит Крейн, и капитан странно смотрит на него, недоумевая, почему он говорит за нас.
— Что ж, давайте начнем, — говорит капитан и жестом показывает мне встать рядом с Бромом, что я и делаю, и мы вдвоем поворачиваемся лицом к капитану.
Бром складывает руки на груди и бросает на меня косой взгляд и быструю улыбку, и я не
