– Возможно, что так и было. Извините, моя машина вам мешает. Не могли бы вы помочь мне выбраться отсюда?

– А вы уверены, что чувствуете себя нормально? – Женщина выпрямилась и отступила от машины с сомнением на лице. Ее не очень убедили слова Джо.

– Да-да, со мной все хорошо, – твердо произнесла Джо.

Дороти Франклин неожиданно сообразила, что в этот четверг она приезжала в Лондон третий раз за месяц. Она очень устала.

Ник заказал для них в кабинет кофе и бутерброды.

– Извини, мама, но я, как видишь, с головой в работе… Когда ты в следующий раз приедешь, обещаю угостить тебя шикарным обедом. – Он тепло улыбнулся ей. – А теперь расскажи, в чем дело. У тебя по телефону был такой встревоженный голос. – Он озабоченно смотрел на нее и заметил, что она осунулась, похудела, и выглядела постаревшей.

Она села на низкий диван у стены под цветными изображениями рекламных проектов фирмы.

– Я хочу поговорить с тобой о Сэме, – без всякого вступления начала она.

Ник плотно прикрыл дверь и прислонился к ней.

– А что такое с Сэмом?

– Как ты его находишь?

– Он здоров, как всегда. Ты же знаешь, он в жизни ничем не болел.

– Я имею в виду не физическое здоровье. – Волнуясь, она теребила застежку сумочки.

– Тогда что именно ты имеешь в виду? – удивился Ник. Он сел рядом с матерью и взял ее за руку. – О чем все же речь?

Она вздохнула.

– На днях мы с ним долго беседовали о Джо, и он говорил непонятные вещи. Они не идут у меня из головы.

Ник едва заметно стиснул зубы.

– Джо ведет себя странно.

Дороти сжала его руку и подняла на него глаза.

– Ник, ты, конечно, знаешь, что Сэму очень нравится Джо.

– Конечно, знаю. Они знакомы много лет. – Ник взял себе бутерброд с копченым лососем.

– Мне кажется, дело здесь серьезнее, – осторожно заметила Дороти, хмуря брови.

– Но ты же не хочешь сказать, что он в нее влюблен?

Дороти уловила мгновенно промелькнувшее в глазах Ника раздражение.

– Нет, – поторопилась ответить она. – Но, мне кажется, он чересчур увлекся этой историей с ее прошлой жизнью. Он рассказывал мне об этом невероятно странные вещи. Думаю, вам с Джо нужно постараться, чтобы он больше с ней не говорил на эту тему. А лучше всего, если бы ты убедил его уехать в Шотландию и выбросить все из головы. Пусть он будет от нее подальше.

Ник подозрительно посмотрел на мать.

– Я вижу, ты по-настоящему встревожилась, – поразмыслив, заговорил он. – Не в твоих правилах вмешиваться. Так все-таки, на что ты намекаешь?

– Я не намекаю, я уже все сказала, – резко ответила она. – А теперь я хочу знать: вы помирились с Джо?

– Нет.

– Ах, Ник! – В тоне ее чувствовалось сожаление. – Тогда это, возможно, не важно. – Она взяла бутерброд и откусила крошечный кусочек. – Я очень люблю тебя и Сэма, и Джо я полюбила. И мне не хочется, чтобы кто-то из вас пострадал.

Ник встал, прошел к окну, и, глядя в него, сказал:

– Никто не пострадает.

– Хотелось бы в это верить, – тихо проговорила Дороти, глядя на младшего сына с безмерной грустью. Если бы она могла прямо рассказать Нику о своих страхах. Но, зная характер сына, сделать это Дороти не решалась. Она отложила бутерброд и взяла чашку с кофе. – Пообещай мне кое-что, – осторожно попросила она. – Если Сэм предложит загипнотизировать тебя, как Джо, я хочу, чтобы ты отказался.

– Почему?

– У меня есть достаточно серьезное основание для такой просьбы. Ты никогда не должен позволять Сэму гипнотизировать тебя.

– Предупреждение запоздало. Он уже меня гипнотизировал, – криво усмехнулся Ник. – Жест доброй воли, так сказать, и вреда от этого не было.

Дороти замерла, охваченная тревогой. Стараясь скрыть свои чувства, она взяла чашку и подошла к Нику.

– И когда это было? – шепотом спросила она.

– Позавчера, если говорить точно. – Он взял чашку из ее рук. – Но в чем все-таки дело? Почему ты так разволновалась? Что в этом такого страшного?

Она покачала головой и улыбнулась.

– Ничего особенного. Страх перед неизвестным, наверное. Но я и подумать не могла, что ты на это согласишься. В детстве ты боялся даже засыпать один.

– Это не было похоже на сон. Я помню каждое его слово. – Ник засмеялся. – Или мне так кажется, по крайней мере.

– О, Ник! – Она бросила на него быстрый взгляд, не скрывая тревоги.

– Ничего, все в порядке. Беспокоиться не о чем. Сэм знает, что делает.

– Этого-то я и боюсь больше всего, – в сторону сказала Дороти, так, что Ник ее не слышал.

Рассеянно она взяла бутерброд, и взгляд ее задержался на стене, где, оправленное в стальную рамку, висело силуэтное изображение двух играющих в мяч детей. Она не сразу смогла взять себя в руки и заговорить.

– А он выяснил, кем ты был в прошлой жизни Джо, или он сказал, что тебя там не было? – Она медленно повернулась и посмотрела в лицо сыну. – Так как же, Ник? Что он позволил тебе запомнить?

Джо не хотела нигде останавливаться. Она гнала машину вперед и вперед, стремясь как можно быстрее уехать с пограничных с Уэльсом территорий, где название каждого города и деревни, казалось, тянуло ее назад в прошлое. Она боялась, что, стоит ей остановиться, и все начнется снова. Прошлое было рядом, оно притаилось где-то на границе ее сознания, и вместе с ним там пряталась тень страха, преследовавшего Матильду.

Направляя машину на юго-восток, Джо миновала Абергавенни, и вдруг до ее сознания дошло, что ей надо ехать по другой дороге, а не той, которую она наметила раньше. Она остановила машину, схватила карту и усилием воли, заставила себя сосредоточиться на паутине дорог, пальцем прослеживая обратный путь до Лондона. Солнце обрушивало на машину потоки ослепляющего света.

Не в силах двигаться дальше, она заехала пообедать в Монмут. Тенистый сад за пабом радовал приятной прохладой. Она ела салат с хрустящей булочкой, запивая сидром, и чувствовала, как напряжение ослабевает. Страх понемногу отступал. Она, в конце концов, нашла следы Матильды. На берегу Уай и у замка Хей с ней случилось то, что она ожидала в Брамбере или когда прикасалась к древним стенам замка в Клэре. Каким-то образом она ввела себя в транс, а дышавшие прошлым окрестности сделали остальное.

Так чего же она боится? Джо удобнее устроилась в кресле под полосатым зонтиком и с полузакрытыми глазами принялась размышлять. Ей надо признать проснувшийся необычный талант, подчинить его своей воле и, воспользовавшись им, узнать, учла ли Матильда предостережение старой Джинн.