Он подождал еще несколько секунд, давая ей возможность что-то добавить, но так ничего больше и не услышал.

— Ну ладно. Скоро увидимся.

Сара, повесив трубку, чувствовала себя так, словно прошла по канату над озером, полным аллигаторов. Столько всего произошло на этой неделе, что мозг отказывался воспринимать какую бы то ни было информацию. Частью сознания она рвалась снова схватить телефонную трубку и сказать наконец ему то, что не смогла: что она его любит, — но другая часть требовала, чтобы она позвонила и попросила не приезжать.

В коридоре слышались сигналы вызова врачей, за стеклянной дверью мелькали мутные силуэты. Ощущение было такое, словно миновало лет сто, с тех пор как Сара здесь работала и училась. Все ей казалось более сложным, и хотя во времена ее молодости жизнь точно так же давила и требовала полной самоотдачи, все равно Сара думала о тех днях с ностальгией. Ничто не способно так закалить хирурга, как работа в больнице, подобной Грейди. В определенный период ее жизни эта больница была для нее всем.

Решение вернуться в Грант, к семье и собственным корням, далось непросто, но тогда оно казалось единственно правильным. А должность городского педиатра даже принесла ей некоторое успокоение — она отдавала городу то, что получала от него, пока росла. И тем не менее не проходило и недели, с тех пор как Сара уехала из Атланты, чтобы она не думала, как сложилась бы ее жизнь, останься она в Грейди. И до сего момента она не понимала, как ей не хватает этой больницы, как она соскучилась по такой жизни.

Сара огляделась по сторонам и подумала, какой бы стала ее жизнь, если бы она сейчас работала здесь, вместе с Мейсоном. Еще в интернатуре Мейсон отличался чрезвычайной пунктуальностью и аккуратностью, поэтому и стал очень хорошим хирургом. В отличие от Сары он был точно таким же и в личной жизни. Такие люди, как он, не оставляют после себя в мойке невымытую тарелку или пересохшее белье в сушилке. Когда Мейсон пришел к ней в первый раз, его чуть удар не хватил при виде целой корзины скомканных вещей, которая уже недели две стояла у нее на кухонном столе. На следующее утро, когда Сара проснулась, все вещи были аккуратно сложены: это Мейсон, прежде чем отправиться на работу — а его смена начиналась в пять утра, — навел порядок.

Стук в дверь вывел Сару из задумчивости.

Мейсон Джеймс, легок на помине, открыл дверь. В одной руке он держал коробку с пиццей, в другой — две бутылки кока-колы.

— Я решил, что ты, наверное, проголодалась.

— Просто умираю с голоду. — Сара забрала у него колу.

Мейсон, с пиццей на ладони, застелил кофейный столик салфетками.

— Еще одну я привез твоим родителям.

— Спасибо. Очень мило с твоей стороны. — Она водрузила бутылки на стол и забрала у него коробку с пиццей.

— В студенческие годы тебе, кажется, нравилось бывать в этом заведении, — заметил Мейсон.

— «Шрумиз», — прочитана она название пиццерии на коробке. — Неужели?

— Ты все время там ела. — Он потер ладони. — Voila![12]

Сара посмотрела на стол: салфетки разложены безупречным квадратом, коробка стоит самым правильным образом.

Проследив за ее взглядом, Мейсон рассмеялся:

— Некоторые привычки никогда не меняются.

— Это точно, — согласилась с ним Сара.

— Твоя сестра выглядит вполне прилично. И ходит сегодня гораздо свободнее.

Сара села на кушетку.

— Надо думать, это мамина заслуга.

— Вполне могу себе представить Кэти в такой роли. — Он развернул очередную салфетку и положил ей на колени. — Ты получила цветы?

— Да. Спасибо. Они были великолепны.

Он откупорил кока-колу.

— Просто хотелось напомнить, что я о тебе думаю.

Сара в замешательстве теребила салфетку, и Мейсон пришел ей на помощь:

— Ты же знаешь, я ведь никогда не переставал тебя любить.

Она растерялась, и прежде чем успела ему ответить, он нагнулся и поцеловал ее. К собственному удивлению, Сара ответила на его поцелуй. И вот уже Мейсон придвинулся ближе, мягко уложил ее на кушетку и оказался сверху. Его руки скользнули под блузку… Она обхватила его плечи, но ничего не почувствовала, ни одна струночка в ней не дрогнула. И думала она лишь о том, что человек, которого она обнимает, вовсе не Джеффри.

— Остановись, — сказала она, перехватив его руку, уже взявшуюся расстегивать пуговицу на ее брюках.

Он так резко отстранился, что ударился головой о стену.

— Прости, я не должен был…

— Нет, это я не должна…

— Но ведь нам с тобой было так хорошо, Сара. — Мейсон нагнулся, чтобы снова ее поцеловать, но она отвернулась.

— Я должна тебе кое-что объяснить.

— Ничего не нужно…

— Перестань меня перебивать, — прикрикнула Сара и пустилась в объяснения. — У меня всегда был только Джеффри, с тех самых пор, как уехала из Атланты. Потом он мне изменил, и мы развелись. Но это ничего не значит — я по-прежнему люблю его.

— А он… он любит тебя? — спросил Мейсон.

— Не важно. Речь не о нем. Я хочу, чтобы ты понял: мне известно, что чувствует человек, когда его предают. И не дай Бог твоей жене — а ведь ты еще женат, хоть и переехал в отель, — испытать нечто подобное.

— Наверное, ты права, — кивнул он.

Она не ожидала столь быстрой капитуляции — просто Сара, привыкшая все время противостоять собачьей цепкости и упрямству Джеффри, давненько не встречала такой непринужденности, как у Мейсона. Теперь она понимала, почему разрыв с ним оказался совершенно безболезненным: искра между ними так и не проскочила. Мейсону никогда в жизни не приходилось ни за что бороться. У Сары даже не было уверенности, что сейчас хочет он именно ее, а не ту, что подвернулась под руку.

— Ну, мне пора. — Сара поднялась. — Пойду посмотрю, как там Тесс.

Она направилась к двери, а он так и остался сидеть на кушетке, откинувшись назад и небрежно скрестив ноги.

Сара стояла у окна в палате сестры и наблюдала за оживленным движением на шоссе. Спокойное дыхание Тессы было для нее сейчас сладчайшей музыкой. Всякий раз, когда смотрела на сестру, она едва сдерживалась, чтобы не юркнуть к ней в постель, заключить в объятия и наконец ощутить, что она в безопасности.

В палату вошла Кэти с двумя чашками чая. Саре тут же вспомнилось кафе «Дейри куин» и совершенно невыносимое поведение Тессы. И ей вдруг страшно захотелось вернуть тот день обратно, так захотелось, что она даже ощутила во рту вкус мороженого, что они тогда ели.

— Папа в порядке? — спросила Сара. Отец был совершенно сражен, когда она рассказала про Ричарда Картера, и ушел, не дослушав до конца.