Пламя загудело, выжигая яд, и маг ударил makada локтем по сломанным ребрам.

Пронзительный крик стал почти утешением.

А боевое плетение на горле последней каплей.

…предательством

было смотреть на нее, прикасаться, желать, раскрывать ее тайны, до полуночи удерживать в гостиной, провоцируя намеренной грубостью хотя бы на взгляд — Шон отчетливо понимал это, но не менее четко знал, что скорее откажется от Ауда, чем от девушки с рубиновыми волосами и мягкой улыбкой, предназначенной не ему.

Пока не ему.

Тини Хорн царапалась и кусалась, как котенок, вырванный из соломенного гнезда одеял. Тонкие руки колотили по голове, по плечам, острое колено ударило в опасной близости от паха, когда он, придавив ее, срывал одежду:

— Нет!.. Нет-нет-нет-нет!.. Джейн! Джейн!.. Алекс! Мистер Мартин!.. Не-е-ет!..

Отчаянные попытки Вирджинии отстоять себя распаляли. И умиляли. Несколько пощечин быстро заставили бы ее покориться, но причинять боль он не хотел. Только ласкать, пьянея от вкуса и запаха кожи. Целовать, ловя губами жалобный крик. Сжимать в объятиях, вбиваясь в беззащитное тело и чувствуя всем существом, что такое п о з н а т ь женщину.

Слиться с ней.

Стать ее горем и радостью.

— Нет! Не-е-ет!..

Раствориться в захлестывающем экстазе — он стискивал кулаки, напоминая себе быть осторожнее — у Тини давно никого не было, — и собственные стоны казались чужими — сумасшедшими, первобытными, дикими…

Этансель не шевелилась. Девушка лежала тихо-тихо, почти не дыша, лишь чуть заметно вздрагивали пальцы, вцепившиеся в сорочку — она так и не позволила снять ее целиком. По бледным щекам текли слезы.

Наклонившись, Шон подобрал губами соленую каплю, ласково погладил Тини по волосам:

— Тш-ш… Не плачь, priya…

Рано или поздно это должно было случиться. И хорошо, что сегодня — воздух звенел от приближающегося тумана Финварры. Наитие, толкнувшее его на пустошь, обрело основу: ничто не скроет разрыв аркана от Ландона, как заклятие Короля, да будет он благословен за этот подарок. Лучший подарок в жизни, — улыбнулся Шон, целуя холодные плотно сжатые губы.

В следующий раз все пройдет по-другому. Он даст ей время привыкнуть — столько, сколько потребуется. Перестроит дом. Разобьет сад. Купит лучшие ткани и украшения, оформит студию, как у старика де Маре. Если Тини захочет, позволит заглянуть в глаза тем, кто выбросил ее в Уайтчепел. В Хиндостане все будет совсем по-другому, в Хиндостане она будет его…

— …любить? — Кривая усмешка Дракона походила на разлом, заполненный лавой. Лицо Александра трескалось, рассыпалось, теряя человеческие черты, и в оголенном пламени вопили грешники. — Любить? Тебя?.. — переспросил маг, медленно сжимая горло makada и поднимая его над полом. — После того, что ты с ней сделал? Подонок…

Извиваясь, Уилбер схватил его руку, попытался оторвать от шеи, полоснул плетением — кинжал распался, не причинив вреда — и захрипел, когда Алекс ударил его затылком о стену, вырывая память последнего часа.

Женщину в плаще он узнал сразу — Мэри МакЛорак, любимая фрейлина Королевы и редкая дрянь, обожающая совать нос не в свое дело. Сдвинув портьеру, Шон смотрел, как МакЛорак в окружении призраков скользит по двору, как замирает у конюшни и сворачивает к черному ходу. Метку жег голос Райдера: «Шон! Шон!.. Границу Дрэгон Хиллс вскрыли, п р и к р о й голема!»

На кровати тихо плакала Этансель; в сгустившемся сумраке ее горькие всхлипы заставляли голову работать слаженно, как часовой механизм.

Времени вывезти девушку не осталось. Его и не было — туман окружил дом одновременно с прорывом. Через пять минут появится Королева, меньше, чем через десять Райдер, стоит МакЛорак учуять портал, и леди Элизабет перетряхнет голову всем здесь живущим.

Ллойды полностью открыты для считывания.

Спрятать растревоженный Источник в тумане не хватит сил.

Уйти зеркалами не позволит печать, а разорванный аркан срежет холмы на полмили вокруг.

— Yah lanat ha! — в бессильной ярости ударил подоконник makada.

Рисковать Этансель он не имеет права — только не ей, занявшей мысли и сердце. Жизнью, честью, кровью…

…слугами, — удлинились клыки. — Александром, убрав МакЛорак. Пусть Райдер объясняет Королеве, кто виновен в смерти Ее фрейлины, а леди Элизабет — где его любовница. Туман все смоет…

Шон встряхнул запястьем, материализуя плеть, но понял, что не успеет даже этого. Ничего не успеет.

— Уилбер, задержи Дадли!..

Только запереть спальню, перекрыв дорогу нежити пустошей. Бросить шаль на трюмо, затеняя печать. Перехватить Лестера, позволяя Александру опять стать героем.

…и с ненавистью стиснуть стакан, вдохнув исходящий от Райдера цветочный аромат Этансель.

Ненависть раскрасила мир оттенками крови. Брызги алого на рукавах, на жилете, на полках шкафа и белых книжных обрезах. Осколки у камина залиты густо-багровым. Черным — ковер и раскаленные руки. Придавив обмякшего Уилбера к полу, стиснув ворот, Алекс бил, не заботясь, куда придется удар — в дважды сломанную переносицу, челюсть или развороченную грудь.

«…убрать МакЛорак… пусть объяснит Королеве… выплески гхатов перекроют Источник…» Мысли Шона затягивали, будто омут. Едкая ревность, зависть, злость, готовность к предательству и приводящая в исступление невозможность переиграть жгли кислотой — Алекс раз за разом опускал кулак, выбивая из себя разочарование и сдавленный женский плач: «Не надо…» «Тише, priya».

Priya.

Кто бы мог подумать, — хрустнула кость.

Priya!

— Девочка из Уайтчепела — грязь, а наследницу Аркуа захотелось оставить себе? — рявкнул Алекс, снова ударив Шона под дых. — Так захотелось, что ты был готов поднести мою голову Королеве? А что бы ты сделал, окажись Этансель простолюдинкой? Убил бы ее?.. Искру, Риан, слуг, сжег дом?

— Я бы не причинил ей вреда, — вытолкнул с облачком крови Уилбер, — я ее…

От хлесткой зуботычины клыки makada разлетелись по полу.

— Любишь? — оскалился маг. — Что ты называешь любовью, Шон? Изводить ее — это любовь? Внушать, что она шлюха? Влезть к ней в постель, чтобы заставить уйти от меня — это ты называешь любовью?! Больной ты ублюдок…

— Ты не лучше, — подавился кружащимся пеплом и жаром Уилбер. Из уголка его рта стекла багровая струйка. — Ты ее использовал… Запер, чтобы использовать дальше. Ты мог с ней не спать, исцелиться, но не трогать! А ты на нее залез. — Губы makada разъехались в слабой ухмылке. —  Т ы сделал ее шлюхой, Райд…