— Глаш! Так ты ж уже его простила!

— А вот это ты ему не вздумай говорить! Это будет моя просьба к тебе! Пусть… жопой покрутит тут. А я в ответ… найду, что Катьке сказать. Она под тобой стелиться будет — вот увидишь! Еще и спасибо скажешь! Правда, правда!

Потом Глаша задумалась:

— Слушай… А чего — спиртного вовсе не надо?

— Ну, курсантам — нельзя. А вот командирам, да прочим — приглашенным… Тем да, нужно хоть немного. Я уже думал — вина там женщинам, водка-коньяк — мужчинам. Пробегусь потом, возьму…

— Да чего ж ты бегать-то будешь? Давай у меня все и покупай. И наценку сделаю небольшую. И все будет — отличного качества! У той же Катьки со склада и возьму — Глаша снова засмеялась, — Говори — чего и сколько.

Косов прикинул.

— Давай так… лишнее — лучше, чем «не хватило»! Правильно? Тогда… водки — десять бутылок. Коньяка… коньяка — четыре. Хотя — пусть будет — пять! Вино… вино красное полусухое — пять, да столько же белого полусухого. Да… пивка еще пару ящиков!

Глафира была довольна:

— Это же я на тебе недельную выручку сделаю! Ай да, Ваня! Каков клиент у меня сегодня! Еще чего?

— Да вроде бы все…

Чувствуя все же легкий хмель, Косов не торопился в училище, прогулялся по улицам. Легкий морозец бодрил, и настроение было — отличное! Покурил, стоя на углу Карла Маркса, поглядел на разных девушек-дамочек, и закинув в рот кусочек выделенного Глашей розоватого корешка, посасывая его, двинул в училище.

«А может — нужно было «вдуть» Глашке? Ну и что, что она не в моем вкусе? Ведь шевелилось же в штанах, шевелилось! Хотя… не, не надо! А они вишь ты… обсуждают, значит, кто там и как, да у кого — больше! Ишь ты… А вот… с Катьки — если Глаша права! Можно будет и взыскать, ага! Только вот — правильно себя повести, тут Глафира, опять же, — права! Интересно… а вот Катьку… если со Степаном… Не… чего-то я уже не в ту степь! Тут такое… вряд ли. Не те люди, не тот уровень разврата! Ни Катька не поймет такого предложения, ни даже — сам Степан… скорее всего!».

— Ну все… в общем-то… Приглашенных оказалось не так уж мало. Тут ты был прав! Ты даже не представляешь, с какой радостью женщины наши… ну — командиров и политработников жены откликнулись на предложение поприсутствовать на концерте! — возбужденно говорил ему Кавтаськин, — Прямо вот… с радостью… Да, и правда, как-то с развлечениями у наших боевых подруг пока не очень…

Политрук задумался.

— Так сколько всего получается? — одернул его Иван.

— Ага… вот смотри! Комбат с женой; потом я — с супругой; Карасев тоже с женой; ротный опять же… еще пара. Взводные наши… с других взводов. Но там — женатиков только один еще. Но — подруги у них есть! Верейкис еще с женой. Груздев… Груздев сначала согласился, а потом подумал… Могут неправильно понять — дескать, начальник училища выделил одну вторую роту со всего училища. В общем… не будет начальника! Вот и посчитай сам! Ах да… еще же Буняев и Евдокия Петровна! Ну вот… вроде бы и все!

— А как по окончанию все расходиться будут, об этом подумали? — поинтересовался Косов.

«Все же — запоминается все по последнему и не только в разговоре! А то потом будут брести наши командиры в потемках да в метели, с женами! Все настроение будет испорчено!».

— Ха! — Кавтаськин был явно доволен собой, — Груздев разрешил для развоза командиров после концерта наш новый училищный автобус взять!

Да, появился такой, новенький совсем автобус в училище. То есть — сейчас не только полуторки и «захары» имеются.

«Но на той же базе «газона», как мне кажется!».

— Это хорошо…, - задумался Иван.

— О чем думаешь? — Кавтаськину не стоялось на месте — настолько он был доволен разворачивающимся действом, и как пока все складно и хорошо получалось.

— Да вот… товарищ политрук, думаю, что Вы… да и не только Вы, а все командиры, как-то забываете, что курсанты… они хоть и молодые совсем, но — мужчины. И пусть женщин у нас в училище очень не много, а выход из училища — не свободный… Но и просто посмотреть на девушку или женщину рядом — курсанту очень приятно. Просто — посмотреть. Глаз же радуется! И как-то нрав смягчается…

Кавтаськин задумался:

— Ты сейчас это о чем? Девушек каких-нибудь пригласить? Не думаю, что это — хорошая идея. Нет, так-то иногда у нас устраиваются такие мероприятия, вечера, к примеру… Но — не в училище, а, как правило, на стороне. Да и только — для второго курса.

— Да я даже не об этом! Понятно, что каких-нибудь студенток в расположение роты никто не пустит…

Кавтаськин, видно представив такое… Ленкомната, девушки, а напротив — спальные помещения! взгоготнул стоялым жеребцом, но сразу же осекся:

— М-да… в расположение роты девушки… это как-то… сильно!

— Да вы меня выслушайте! Ну есть же у нас санчасть, к примеру! Почему бы военврачей и девчонок медсестер не пригласить? Вот еще — канцелярия есть, там тоже есть дамы.

— Ну… военврачей-женщин у нас всего двое. А медсестры… да, ты прав, есть такие! И канцелярия… ага. Вопрос подлежит обдумыванию и согласованию с руководством! — и задумчивый Кавтаськин побрел «обдумывать и согласовывать».

А Косов стал обмозговывать, как и что ему еще поправить в предстоящем концерте. Дело в том, что он вспомнил, как Ильичев настаивал, чтобы Иван спел казачьи песни… Розенбаума, конечно же! старшине Захарову. Вот и… хотя… все это попахивало идеологической диверсией. Как еще воспримут «отцы-командиры» пение песен недавнего кровного врага. И то еще, со времен лагеря, обоснование этих песен перед Капинусом — могло не прокатить! Надо подумать…

А пока… пока он почти в приказном порядке сгонял свое отделение к Ковальковой Евдокии Петровне и попросил прослушать их всех.

— Понимаете, Евдокия Петровна… есть задумка спеть несколько песен «а капелла». Без инструментов…, - попытался объяснить свою задумку Иван.