Наутро Жорж вновь обрел свое постоянно улыбчивое обличье. На его коротеньком пухлом пальце красовалось новое, ритуально освященное обручальное кольцо. (Несмотря ни на что, Эрзули отказалась вернуть ему утраченное.) Жоржу удалось доказать, что он к ней достаточно внимателен и бесконечно счастлив тому, что дни его мучений завершились[453].

Эта история отчасти объясняет, как Жорж мирится с неукоснительным соблюдением целибата. На самом деле это достаточно просто. Прежде всего, последствия «измены» Эрзули были бы ужасными и дорогими – она вполне была способна испортить ему жизнь, если бы он ее до этого довел. Удовлетворять ее капризы, постоянно делать ей подарки – дорогие духи, сладости и напитки, так же дорого, как содержать настоящую жену. Жорж не мог себе позволить ее злить. Она была в состоянии доставить ему немало неприятностей даже тогда, когда просто дулась или хандрила. Что уж тут говорить об измене? Жорж, надо сказать, был слишком сообразителен, чтобы попытаться себе такое представить.

[454]

Отцы-иезуиты, присоединившиеся к испанским конкистадорам, были потрясены и огорчены. Они жаловались на то, что инкские девушки очень отличались от их сверстниц в Европе. Там девственность невест ценилась высоко, а в раскинувшейся за океаном империи инков в Андах молодые женщины были так же свободны вступать в сексуальные связи, как и молодые мужчины. Священники, образно говоря, выкручивая себе руки, сокрушались об их поведении. «Женщины считаются менее ценными, если они хранят девственность, – жаловался иезуит отец Коста, – и потому, как только подворачивается возможность, они отдаются первому встречному мужчине»[455].

Принимая во внимание прагматичный подход к сексуальности, так сильно отличавшийся от европейского, ниспосланный божественной волей институт акль – избранных женщин – становится еще более интригующим. Сначала эти уединенно живущие девственницы могут показаться инкской версией весталок. Но на самом деле они очень друг от друга отличались. Религиозная роль акль была схожа с ролью весталок, но в отличие от последних акльи при этом также оказывали значительное влияние на политическую жизнь.

К 1532 г., когда Писарро и его конкистадоры вторглись в империю инков и нанесли поражение ее войскам, эта страна простиралась от сегодняшнего Кито в Эквадоре до центральной части Чили. Как завоеватели, правившие на территории, включавшей земли различных поверженных врагов, инки сталкивались с постоянным сопротивлением, выражавшимся в разных формах – от замкнутого отчуждения до открытых восстаний. Их заслуга состояла в том, что они создали многофункциональный административный аппарат, который переплавлял разные завоеванные культуры в целостную политическую структуру, делавшую их управляемыми.

На вершине инкской пирамиды власти стоял сам Инка – единовластный правитель и потомок бога солнца. Ниже располагались его чиновники, привилегированная и образованная знать, передававшая должности по наследству, чьи дети отсылались в Куско, административную столицу, формально для обучения. Этим куракам[456]хорошо платили, и, в отличие от миллионов изнуренных тяжким трудом землепашцев, сами они были освобождены от налогов. К числу достоинств такой системы относилось то, что она рекрутировала интеллектуальную элиту и бывших правителей покоренных народов. Большинство курак принадлежали к покоренным народам, поэтому инки даровали им завидный статус инки по привилегии, который мало чем отличался от положения инки по рождению. Чем они были более талантливыми и преданными, тем на большее количество подарков и поощрений могли рассчитывать. За счет этой строго иерархической структуры инкская бюрократия насаждала имперские стандарты и требования – например, высокие налоги, – среди миллионов индейских землепашцев. Конечно, это не уничтожало разногласий, но в значительной степени облегчало функционирование – и систему вознаграждения – империи.

Параллели между имперскими функциями курак и акль поразительны, за исключением того обстоятельства, что акльи черпали силу совсем из другой религиозной области. Все существование инков было насквозь проникнуто религией. Огромную роль в их жизни играли обряды и ритуалы: церемонии и жертвоприношения обеспечивали плодородие урожаев и плодовитость животных, а также здоровье людей, которые обрабатывали землю и разводили скот. Пантеон инкских божеств был многочисленным, и в число самых важных богов входил Инти – бог солнца и основатель династии Инков.

Как у земного потомка бога солнца, у Инки были уникальные, не такие как у других потребности. Так, например, в отличие от других мужчин, его женам надлежало быть девственницами. С присущим Инке блеском он посылал своего представителя, чтобы тот искал ему самых красивых девственниц в каждой провинции подвластной ему империи. Поскольку женщины Анд не были предрасположены хранить целомудрие, выбранные девочки еще не созрели в сексуальном отношении, самым старшим из них исполнилось не больше десяти лет.

Эти акльи проходили суровый отбор по таким качествам, как красота, общественное положение и, конечно, девственность. Но если девочка была выбрана, ни она, ни ее родители не имели права возражать. С этого момента новую аклью увозили из ее общины, и она принадлежала лишь солнцу или Инке[457].

Акль, отбиравшихся на подготовку, селили в некоем подобии женских монастырей – акльяуаси, под присмотром мамакон – старших по возрасту акль, возвышенных до такого положения. Одним из важнейших условий, которые они должны были соблюдать до самого конца жизни, было то, что им следовало оставаться девственными. Четыре года или пять лет спустя вмешивался Инка и некоторых послушниц выбирал себе в жены. Хотя тех, на ком он женился, освобождали от обязательства оставаться невинными, они не только сохраняли свою честь, но и пользовались всеобщим уважением, внушали благоговение, «и индейцы – как мужчины, так и женщины, перед ними просто преклонялись»[458]. Большинство акль ритуально вступали в брак с солнцем, божественность которого с этого времени отчасти распространялась и на них как на его жен, с этого времени о них говорили как о «святых людях». В качестве жен Инки акль почитали по всей империи. Если следовать народному поверью, они были настолько высокодуховны, что существовали, довольствуясь запахом определенных фруктов.