Чтобы, когда она отойдет в мир иной. Мисс Апчхи могла выбрать подходящее «Я тебя люблю» или «С днем святого Валентина» для любого конкретного случая в далеком будущем.

Чтобы хватило надолго-надолго вперед.

— И все-таки, — говорит Мисс Апчхи, — осталась одна открытка, один особенный случай, который бабушка упустила из виду.

Должна быть такая открытка, в которой говорилось бы:

Прости.

Я не хотела тебя убивать.

Пожалуйста, бабушка.

Прости меня.

Рассказ мисс Апчхи

Включается интерком. Сперва из крошечного динамика вырывается треск помех, а потом — громкий женский голос:

— Хорошие новости, подруга. Это Ширли, из ночной охраны. Ее голос в динамике говорит:

— Есть все шансы, что ты поимеешь зажигательный секс уже в этой жизни…

Он поступил на этой неделе, говорит Ширли. Еще один переносчик вируса Кигана первого типа. Этот новый парень, он бессимптомный, и, что еще лучше, у него просто огромный член.

Ширли, самая лучшая ее подруга, насколько это вообще возможно в таком месте.

Знаете про того мальчика, который жил внутри пластикового пузыря, потому что у него вообще не было иммунитета… так вот, здесь, в этом месте, все с точностью до наоборот. Люди, которые живут на Колумбия-Айленд, его постоянные обитатели — все, как один, переносчики смертельно опасных заболеваний, способных убить все население мира. Они носят в себе заразу. Вирусы. Бактерии. Паразитов.

И я в том числе.

Люди в правительстве, да и в самой больнице называют это место Сиротским приютом. Так говорит Ширли. Его называют Сиротским приютом, потому что — если ты здесь оказался — твоя семья вся мертва. Так же есть вероятность, что мертвы все твои учителя. И друзья. Все, с кем ты общался, они мертвы, и их убил ты.

Правительство в панике, они не знают, что делать. Конечно, можно было бы просто убить всех переносчиков вирусов — ради защиты общественных интересов — но эти люди, они же не виноваты. Поэтому правительство делает вид, что можно будет найти лекарство. Зараженных людей держат на карантине, на острове. Раз в неделю у них берут кровь на анализ. Им меняют постельное белье раз в неделю и кормят три раза в день.

Каждую каплю их мочи стерилизуют озоном, а потом облучают. Каждый твой выдох проходит через систему фильтров и прогревается ультрафиолетовым светом, прежде чем воздух, которым ты дышишь, поступает обратно во внешний мир. Обитатели Колумбия-Айленд, у них не бывает простуды и насморка. Они не общаются с больными людьми, их никто не заражает гриппом. За исключением того, что они сами содержат в себе заразу, способную вызвать глобальную пандемию, это самые здоровые люди на свете. Здоровее никто не встречал.

И желательно, чтобы не встретил впредь.

Выполнение этой задачи возложено на сотрудников военно-морского госпиталя.

Почти все, что я знаю, я знаю от Ширли, моей ночной «надзирательницы». Ширли говорит, что жизнь взаперти здесь, на острове, это не так уж и плохо. Она говорит, что людям в большом мире приходится много работать, причем каждый день, и они все равно не получают и половины того, чего хотят.

Ширли советует мне заказать набор термобигуди. Чтобы слегка причупуриться. Для моего нового будущего жениха. Для этого нового паря с вирусом Кигана первого типа.

Тут все просто: подходишь к компьютеру и печатаешь список, чего тебе нужно. Если бюджет позволяет, оно — твое. Главная сложность — когда ты назаказываешь много-много всего. Книги. Диски с музыкой. Фильмы на DVD. Тебе их приносят, но после того, как ты к ним прикоснешься, все, считай, что они отравлены. И самая главная сложность: как их сжечь до стерильного пепла.

Ширли придумала, как решить эту проблему. Она просит заказывать то, чего хочется ей самой. Ширли любит всякое старье. Элвиса Пресли. Бадди Холли. Я включаю все это в список, и когда приносят заказ, Ширли забирает все эту фигню себе. Все тихо-мирно. И все довольны. И комната не загромождается токсичным хламом.

Сотрудники военно-морского госпиталя говорят, что не могут включить в статью расходов книги поэзии. Вся информация открыта, согласно Закону о свободе информации, и если кто-то из службы общественного контроля увидит в списке заказов что-нибудь вроде «Листьев травы», может подняться такая буча, что всем чертям станет тошно. Так что Ширли покупает мне книги из своего кармана. А я с ней расплачиваюсь дисками Элвиса, которые заказываю якобы для себя и которые мне не нужны. Ширли любит меня просвещать. Почти каждый вечер она рассказывает мне о том, что сейчас происходит в мире: кто какую страну бомбит, и как зовут нового мальчика из рок-звезд, от которого млеют все девочки.

А мне интересно совсем другое: то, о чем Ширли мне не расскажет. То, о чем я уже начала забывать — например, об ощущении дождя на коже. И то, о чем я вообще никогда не знала — например, что такое целоваться взасос?

Мы разговариваем через интерком. Это значит, что когда ты говоришь, надо нажимать на кнопку, а когда слушаешь, кнопку надо отпускать. Даже теперь, когда я пытаюсь представить себе лицо Ширли, мне представляется только крошечный динамик, затянутый сеткой, на стене у крова', и.

Ширли все время спрашивает, как я здесь оказалась. И я говорю ей: из-за папиной гениальной идеи. Ширли вечно меня донимает, чтобы я брила ноги. Чтобы я заказала себе горизонтальный солярий. Чтобы тренировалась на моем велотренажере, проезжая по тысячи миль в никуда. Ширли мне говорит, ее голос в динамике говорит:

— Эту штуку теряешь всего один раз.

Мне двадцать два, и я все еще девушка. И до сегодняшнего дня все шло к тому, что так и останусь девственницей.

И все-таки в плане общественной жизни я не сказать, чтобы

совсем уже «тормоз». Обитатели острова смотрят телевизор. У них есть Интернет. Разумеется, ты не можешь общаться по Интернету. Ты можешь сидеть в любом чате, читать все мессаги, но не можешь участвовать в разговоре. Можешь читать все посты на форумах, но сам ответить не можешь. Потому что само твое существование — это большая тайна. На уровне национальной безопасности.

И Ширли, ее голос в динамике говорит:

— Так что там была за идея у твоего старика, из-за которой ты здесь оказалась?

Это случилось в школе, в выпускном классе. Люди, которые меня окружали, начали умирать. Точно так же, как умерли мои родители. За десять лет до того.

Моя учительница английского, мисс Фрасур, читает в классе мое сочинение и хвалит меня перед всеми, а на следующий день приходит на урок в темных очках. Говорит, что свет режет глаза. Жует таблетку аспирина со вкусом апельсина, из тех, которые школьная медсестра дает девочкам во время месячных. Вместо того чтобы вести урок, мисс Фрасур выключает свет и ставит нам фильм под названием «Как свежевать и разделывать туши животных, убитых на охоте». Даже не цветной. Просто это — единственный фильм под кинопроектор, который нашелся в аудиовидеокомнате.