Обойдя комнату, он поднялся к своему покровителю.

– Приличная толпа, – сказал Яфф.

– Ты доволен?

– Вполне.

– Хочу с тобой кое-что обсудить, пока ты не слишком… занят.

– Что именно?

– Я о Рошели.

– А-а.

– Я понимаю, что ты затеваешь что-то значительное, и поверь, я только рад. Если ты сотрешь эту мразь с лица нашей гребаной земли, ты сделаешь миру огромное одолжение.

– Жаль тебя разочаровывать, – сказал Яфф. – Но они не отправятся на тот свет. Я просто заберу у них кое-что личное. Их смерть мне не нужна Это скорее сфера интересов моего сына.

– Я должен быть уверен, что это не коснется Рошели.

– Не трону ее и пальцем, – сказал Яфф. – Еще что-то? Ты доволен?

– Да Спасибо.

– Ну, так давай начнем.

– Что ты собираешься сделать?

– Я хочу, чтобы ты проводил ко мне гостей по одному. Пусть сначала немного выпьют, а потом., предложи им показать дом…

– Мужчин или женщин?

– Сначала мужчин, – сказал Яфф, снова повернувшись к окну. – Они податливее. Мне кажется или уже и правда темнеет?

– Нет, это тучи.

– Дождь?

– Вряд ли.

– Жалко. О, еще гости. Тебе лучше пойти и встретить их.

Хови отдавал себе отчет, что поход в лес на окраине Дирделла – пустая затея. Встреча не повторится. Флетчер ушел, и вместе с ним ушло то, что он один мог объяснить. Но Хови все-таки отправился в лес в надежде, что возвращение на место, где он встретил своего отца, пробудит воспоминания и поможет докопаться до истины.

Солнце скрылось за туманной дымкой облаков, но под листвой деревьев было так же жарко, как в прошлый раз. А может быть, еще жарче, и уж точно влажнее. Хови собирался идти сразу к месту их первой встречи с Флетчером, но задумался и сбился с пути. Искать дорогу не хотелось. В сущности, своим приходом сюда он просто выразил уважение своей матери и человеку, против собственного желания ставшему его отцом.

Но случай или какое-то наитие вернуло его на прежний курс. Когда он вышел из-за деревьев на круглую поляну, он не сразу понял, что оказался там, где восемнадцать лет назад была наколдована его жизнь. Да, верное слово. Именно наколдована. Флетчер был магом, хотя и скверным. А сам Хови – его фокус. Но всем троим участникам этого циркового номера – Хови, его матери и Флетчеру – вместо цветов и аплодисментов достались боль и страдания. Много лет Хови стремился приехать сюда, и все ради того, чтобы узнать: он всего-навсего кролик, которого фокусник вытащил из шляпы за уши.

Он подошел к входу в пещеру, до сих пор огражденному полицейской лентой с надписью «не приближаться». Стоя у заграждения, он заглянул в зияющую бездну. Где-то там его отец провел в ожидании долгие годы, вцепившись в своего врага, словно сама смерть. Теперь там внизу покоился труп комика, и его никогда не извлекут.

Он поднял глаза, и внутри все оборвалось. Он был не один. На противоположном краю этой могилы стояла Джо-Бет.

Хови не мог оторвать от нее глаз, боясь, что девушка вот-вот исчезнет. После прошлой ночи она не может быть здесь. Но он ее видел.

Их разделяло слишком большое расстояние. Он не мог спросить, что она тут делает, а кричать не хотел. Да и нужен ли ему ответ? Она была здесь, потому что он был здесь, потому что она… и так далее.

Она пошевелилась первой: ее рука потянулась к вороту темного платья и расстегнула пуговицу. Выражение ее лица, казалось, не изменилось. Правда, он снял очки, когда вошел под сень деревьев, и теперь не хотел искать их в кармане рубашки. Он просто смотрел, ждал и надеялся, что настанет минута, когда они подойдут друг к другу. Она тем временем расстегнула платье и пряжку пояса. Хови не позволял себе подойти к ней, хотя удерживал себя с трудом. Она уронила пояс на землю, взялась за подол платья и стянула его через голову. Он не смел дышать, боясь пропустить малейшую подробность. На ней остались лишь белые трусики, грудь была обнажена.

Хови возбудился. Он сдвинулся, чтобы принять более удобную позу, а она истолковала это как сигнал, бросила платье и пошла навстречу. Одного шага оказалось достаточно. Хови тоже направился к ней. Они шли вдоль ограждения, каждый со своей стороны. По пути юноша снял куртку и бросил на землю.

Когда они оказались в нескольких футах друг от друга, она сказала:

– Я знала, что ты будешь здесь. Не знаю откуда. Я уехала из супермаркета вместе с Рут…

– С кем?

– Не валено. Я хотела извиниться.

– За что?

– За вчерашний вечер. Я тебе не поверила, а должна была.

Она коснулась его лица.

– Ты меня простишь?

– Да нечего прощать, – сказал он.

– Я хочу заняться с тобой любовью.

– Да, – ответил он. Ей даже не нужно было ничего говорить.

Это оказалось легко – после всех попыток их разделить. Они были словно магниты. Кто бы ни пытался или что бы ни пыталось тянуть их в разные стороны, они все равно соединялись, как сейчас. Они ничего не могли с этим поделать. И не хотели.

Она начала вытягивать рубашку из его штанов. Он помог ей, стянул рубашку через голову. Те две секунды темноты, пока его лицо закрывала ткань, ее образ – лицо, грудь, белое белье – продолжал стоять у него перед глазами. Потом она возникла вновь, наяву. Она расстегивала его ремень. Он сбросил ботинки, протанцевал на одной ноге, снимая носки, и наконец скинул штаны.

– Мне было страшно, – сказала она.

– А сейчас? Сейчас тебе страшно?

– Нет.

– Я не дьявол. Я не Флетчер. Я твой.

– Я люблю тебя.

Она положила ладони ему на грудь и развела их в стороны, словно разглаживая подушку. Он обнял ее и притянул к себе.

Его руки скользнули по ее спине к резинке ее трусиков и под нее. Она целовала его от носа к подбородку. Когда она дошла до его губ, Хови облизал ее губы. Она прижалась к нему всем телом.

– Здесь, – тихо сказала она. – Да?

– Да. Почему нет? Тут никого нет. Я хочу, Хови.

Он улыбнулся. Она чуть отстранилась и, встав перед ним на колени, спустила с него трусы. Она нежно взяла член в руку, потом сжала сильнее. Хови тоже встал на колени. Член она не выпустила, а стала ласкать его, пока юноша не остановил ее руку.

– Тебе нехорошо? – спросила она.

– Слишком хорошо. Не хочу…

– Чего?

– Кончить.