– Я вас слушаю, – сказал он устало.

Мистер Икс помялся:

– Если вы не против, я бы хотел вести этот разговор в другом месте.

Уснувшие, было, подозрения Дмитрия пробудились вновь:

– А чем вам, собственно, это место не нравится?

– Недостаточным уединением, – лаконично ответил незнакомец. – Пойдемте со мной. – Он протянул Дмитрию руку.

– Телепортация?

– Да. Нужен физический контакт с вами, чтобы я смог переместить вас туда же, куда отправлюсь сам.

– Я знаю, просто…

Незнакомец усмехнулся:

– Опасаетесь ловушки? Могу вас заверить, что по вашей мерке капкан еще не сработан. Я знаю ваши возможности и вашу историю. Вас трижды пытались ловить: в Москве, в особняке Барковых и в здании КУ, а также в Вечнолесье, под Даль-Тименором. Все три раза безуспешно. Чего вам бояться? Вы же в любой момент сможете убить меня!

Дмитрий пожал плечами и взял мистера Икс за руку. В следующий миг оба они исчезли из долины Изгнанников.

* * *

…Аллерия стояла и смотрела на Дмитрия. Он склонился над телом Алины Барковой. В его глазах стояли слезы. Скоро должно было взойти солнце и испепелить тело женщины, которую он любил, и которая погибла от его руки. Даже Селена проявила такт и отошла в сторону, а эльфийка стояла и смотрела, не в силах отвести глаз. В ее душе бушевал шторм. Эльфы, в большинстве своем, не способны на сильные страсти. Они испытывали чувства только к представителям своей расы, причем более спокойные, длительные и преданные, чем людская любовь. Это были медленно текущие равнинные реки, а не стремительные и бурные горные потоки. Все в природе логично: долго живущим эльфам нет нужды торопиться, и их любовь – более зрелая. Но Аллерия, видимо, провела слишком много времени среди людей и заразилась их порывистостью.

Сейчас она испытывала дикую ревность. Само по себе подобное чувство было для эльфийки весьма необычным. А если учесть, кого она ревновала и к кому, то оно превращалось в совершенный нонсенс: подумать только – ревновать человека к только что убитой им вампирше, раньше тоже принадлежавшей к человеческому роду! Как бы она хотела его обнять и утешить! Горячими поцелуями стереть печаль с его лица, своими ласками заставить забыть Алину – стерву, использовавшую его, а потом предавшую. Как глупы люди! Как иррациональны их чувства! И как глупа сейчас была она, Аллерия, влюбившаяся в человека!

Это ведь Селена, будь она неладна, своими разговорами о спасении любовью души Дмитрия заронила в ее голову эту безумную мысль! Но было бы неверно во всем обвинять только инферийку: не попади ее слова на подготовленную почву, ничего бы и не случилось. «Нельзя любить из сострадания, нельзя любить, чтобы спасти душу человека, чтобы сберечь его для великих дел, для спасения мира. Это – не любовь, это чувство долга». Так говорила себе Аллерия, чтобы примирить себя со своей мудрой и чуть высокомерной эльфийской сутью. «Я его не люблю, я его спасаю».

Но, несмотря на все увещевания, она никак не могла сделать последний и решительный шаг к сближению, что, как ни странно, и является признаком любви: это чувство делает трусов героями, и наоборот, героя способно сделать робким перед своей возлюбленной. По мере того, как они вместе пережили кучу передряг, чувство это росло и крепло в душе Аллерии, но дать ему выход она не решалась. И вот теперь, когда он своими руками убрал последнее препятствие, стоявшее между ними, она стояла и смотрела на него, томимая ревностью, страстью и нерешительностью одновременно. А ведь это поистине дьявольский коктейль!

Внезапно, сбросив оковы нерешительности, она подошла к Дмитрию и положила руки ему на плечи. Он удивленно оглянулся на нее и поднялся на ноги. Эльфийка раскрыла ему свои объятья и он в них пришел. Некоторое время они просто стояли, прижавшись друг к другу, а потом, не выдержав сладкой пытки, Аллерия подняла лицо, нашла его губы и впилась в них страстным поцелуем. Дмитрий после короткой паузы, наполненной изумлением, вдруг с не меньшей страстью ответил ей, и весь окружающий мир перестал для них существовать…

Проснувшись, Аллерия, какое-то время не могла понять, где она находится. Ведь все было так реально! Но нет, она не в Вечнолесье, на поле страшной битвы у стен Даль-Тименора, а в своем доме в долине Изгнанников. И та памятная сцена лишь приснилась ей. Приснилась с удивительной точностью, за одним исключением: концовка тогда была другой. Она так и не смогла преодолеть свою робость, переступить через свою гордую эльфийскую натуру и сказать о своих чувствах человеку… Ни тогда, ни позже.

Все оставалось на своих местах, и Аллерия просто старалась не замечать ни недовольных взглядов Селены, ни ее весьма прозрачных намеков, время от времени проскакивающих в их разговорах… А Дмитрий, между тем, погибал. Она видела это. Очевидно, Каладборг усилил натиск на его душу, и молодой человек сейчас уже не выглядел молодым. Он изнемогал в неравной борьбе с могущественным творением Дайнарда. Абсолютно седой, с безмерно усталыми глазами, в которых все чаще появлялся лед, и осунувшимся, постаревшим лицом – таким сейчас представал перед нею Дмитрий бульшую часть времени. Он боролся за свою душу и проигрывал. Если в боях с нежитью и эдемитами они с Селеной помогали ему как могли, то в сражении с Каладборгом союзников у него не было.

Ну почему так? Что же это за любовь, если она лишь молча смотрит, как погибает ее возлюбленный, когда для его спасения достаточно лишь сказать ему о своих чувствах и согреть его своим теплом? Грош цена ее любви, если даже этой малости она не может для него сделать! Нет, она это сделает и прямо сейчас! Исполненная решимости, Аллерия поднялась с постели, оделась и двинулась к той комнате, где спал Дмитрий. Куда-то ушли мысли о приличиях, эльфийской гордости и прочей чепухе. Ее душа была переполнена чувством, которое искало выхода.

Но комната Дмитрия была пуста. Где же он может быть? В растерянности эльфийка подошла к окну и сразу же увидела его. Дмитрий был не один. Он разговаривал с каким-то незнакомцем в золотистой маске. Сердце Аллерии внезапно сжалось от тревоги. Она ощутила жгучее желание распахнуть окно и окликнуть его, но опоздала. Руки Дмитрия и незнакомца соприкоснулись, и они оба мгновенно растворились в воздухе.

Телепортация! Искать ее след – гиблое дело. Кто такой этот незнакомец, и куда он увел Дмитрия? Но тот, похоже, ушел добровольно… Что же делать?

– Ну что, проморгала парня? – неожиданно раздался у нее за спиной голос инферийки. – А ведь я тебя предупреждала…

Но Аллерия не вздрогнула и даже оборачиваться не стала: в этот миг ее душа вмерзла в лед.

– Ты знаешь, кто это? – безжизненным голосом спросила она у Селены.

– Понятия не имею. Но думаю, Дмитрий нам сам расскажет… если вернется.

* * *

Нижний мир

В свете последних событий срочный созыв Совета никого из его членов не удивил. Все были уже в курсе печальной участи Люциана. Гибель главы Совета, весьма смахивающая на заказное убийство, была достаточно серьезным поводом для тревоги. Едва узнав об этом, все Высшие инферы поняли, что на носу новый передел власти, и начали поспешно готовить свои боевые формирования к грядущим неприятностям. Но они сознавали, что тот, кто позаботился о Люциане, наверняка готов лучше, чем все они вместе взятые, и вряд ли даст им много времени на реакцию. Так оно и оказалось. Конечно, члены Совета притащили с собой «дружины» верных телохранителей, которые дежурили внизу, в холле, но отчего-то никто из Высших не был уверен, что в критический момент этого будет достаточно для обеспечения их безопасности.