– Ты не одержимый, это совершенно невозможно, – перебила его Люси. – Могу тебе напомнить, что демоны не в состоянии вселяться в тела Сумеречных охотников. Ты же не думаешь, что родители забыли наложить на нас защитные чары после рождения, а?

– Люси, – несколько искусственно улыбнулся Джеймс. – Я ни в коем случае не обвиняю их в небрежности. Но не забывай: мы имеем дело с Велиалом, могущественным падшим ангелом. Полжизни он мучил меня, насылая кошмарные сны и видения. Если кто-то и может обойти защитные заклинания, так это Принц Ада…

– Чары защищают нас абсолютно от всех демонов, – решительно вмешался Кристофер. – Изначально заклинание было направлено против Лилит, поскольку ангелы Сеной, Сансеной и Самангелоф являются ее смертельными врагами. Но полный ритуал, проводимый Безмолвными Братьями, противодействует влиянию Велиала и даже самого Левиафана.

– Превосходно. Теперь я понимаю, что могло быть хуже, – отозвался Джеймс. – Нашим дедом мог оказаться Левиафан, и тогда мы с Люси унаследовали бы от него замечательные щупальца.

– Да, со щупальцами трудновато было бы вам найти подходящую одежду, – сочувственно произнес Кристофер.

– Кстати, зачем вообще нужны эти символы? – поинтересовался Томас, откинувшись на спинку кресла. – Они что, служат демонам в качестве подписей?

Джеймс положил книгу на антикварный столик.

– Это не просто подписи. Их можно использовать для вызова демонов. В древности люди, поклонявшиеся злу, сооружали огромные эмблемы демонов из гигантских камней или «чертили» их на земле, выкапывая канавы. Эти изображения служили адским тварям вратами, позволяли им приходить в наш мир…

Джеймс оборвал себя на полуслове – ему в голову пришла неожиданная мысль.

– Кристофер, у тебя есть с собой карта Лондона?

– Я химик, а не географ! – негодующе воскликнул Кристофер. – Нет у меня карты Лондона. Зато есть пробирка с ядом демона Раум, – добавил он, – но она спрятана в каблуке, так что до нее сразу не доберешься.

– Кто-нибудь желает услышать об этом в подробностях? – спросил Джеймс, оглядываясь. – Нет? Отлично. Итак, мне нужна карта…

Анна ловко забралась на кресло и сняла с верхней полки книжного шкафа атлас Великобритании.

– Как нам повезло, Джеймс. У тебя превосходная библиотека.

Джеймс взял книгу и без труда нашел нужную карту: каждый лондонец знал очертания своего города, набережных, мостов, извилистой реки, бегущей мимо верфей и доков.

Не обращая внимания на протесты Томаса, Джеймс вытащил у него из нагрудного кармана перьевую ручку и начал отмечать места на карте, произнося названия вслух.

– Кларкенуэлл, Финч-лейн, Шу-лейн, Шеперд-маркет…

– Он действительно одержим нечистой силой, – ахнул Томас. – Он рисует в книге.

– Отчаянные времена требуют отчаянных мер, – пробормотал Джеймс и прищурился.

Черные кляксы на карте отмечали места, где были найдены тела убитых. Он соединил их линией, но получившаяся фигура нисколько не напоминала печать Велиала.

– Я просто подумал, что, может быть…

– Может быть, кто-то пытался изобразить эту эмблему, так сказать, при помощи мест преступления, – вмешался Кристофер, и глаза его заблестели. – Я понял твою мысль – очень остроумно, но я не вижу абсолютно никакого сходства с нашим символом. Эмблема Велиала представляет собой довольно сложную геометрическую фигуру, заключенную в круг, а это похоже на веревку с петлей на конце…

Джеймс с досадой швырнул ручку на стол.

– Это была просто теория. Ничего не вышло, но это не означает, что Велиал не действует через меня, пока я сплю. Вспомните, что сказал призрак на фабрике – Корделия ранила Велиала, поэтому должна была помочь и ей, Филомене. Возможно, итальянка знала, что убийца – один из Принцев Ада. Может быть, знала и его имя?

– Сейчас уже бесполезно гадать, что имела в виду Филомена, – произнес Томас. – Но даже если Велиал каким-то образом воздействует на тебя, ты же понимаешь, что это не твоя вина, правда?

Какое-то время все молчали. Джеймс заговорил первым.

– А вы сами как чувствовали бы себя на моем месте?

– Ну, лично я могу сказать одно: спать тебе в любом случае придется, – заметил Кристофер. – Исследования показали, что недостаток сна пагубно сказывается на здоровье и умственных способностях.

– Приди в себя, Джеймс, – проворчала Анна. – Неужели ты всерьез считаешь, что мог ходить туда-сюда среди ночи, натыкаясь на вещи, и не разбудить… не разбудить весь дом?

– Я не уверен в том, что хожу во сне как лунатик, – возразил Джеймс. – Возможно, я могу и не натыкаться на вещи. Возможно, я прекрасно соображаю, куда иду и что делаю, а кошмарные сны – это воспоминания о содеянном. И вот еще что … – Он почувствовал, как в горле пересохло от волнения, и не сразу смог продолжить. – В ночь смерти Элиаса мне приснился сон… отличавшийся от остальных. Мне показалось, что Элиас узнал меня.

Анна, которая в это время расхаживала по комнате, резко остановилась.

– Он назвал тебя по имени?

– Нет, – покачал головой Джеймс. – Я просто увидел в его глазах такое выражение, ну, ты понимаешь… А потом он сказал нечто вроде: «Это ты». Но не произнес моего имени.

Друзья обменялись озабоченными взглядами.

– Теперь мне ясно, почему ты не хотел, чтобы Корделия присутствовала при этом разговоре, – наконец произнесла Анна. – Ты не можешь при ней высказывать предположение, будто твоя рука сжимала нож, от которого погиб ее отец…

– Ты не убивал его, Джеймс, – твердо заявила Люси.

– На самом деле все наоборот, я хотел, чтобы Корделия сейчас была здесь, – вздохнул Джеймс. – Я думал, они с Мэтью вернутся к началу нашего собрания. Я не могу утаивать от нее такие важные вещи. Заговор молчания… – Он тряхнул головой. – Нет. Если она возненавидит меня, то мне нужно, чтобы вы были с ней и поддерживали ее. Вы ее друзья.

– Перестань, – оборвала его Анна. – Она не возненавидит тебя, Джеймс…

В этот момент по какому-то странному совпадению послышался шум мотора – у крыльца остановился автомобиль. Джеймс отправился в холл, открывать, а друзья продолжали вполголоса переговариваться.

Он не стал надевать пальто, и его обжег холодный ветер, ворвавшийся в открытую дверь. Снегопад прекратился еще прошлой ночью, но с наступлением сумерек сгустился туман, город тонул во мгле, а автомобиль походил на карету фэйри, увлекаемую невидимыми лошадьми.

Джеймс стоял, прислонившись к косяку, и смотрел на темную фигуру Мэтью – тот обошел кузов и открыл дверь, чтобы помочь Корделии выйти. Когда она поднялась, покрывало соскользнуло на сиденье, но Мэтью успел поймать его и осторожно накинул на плечи девушке. Даже в густом тумане Джеймс увидел, что она улыбнулась.

У него возникло странное ощущение, нечто вроде покалывания между лопаток. Наверное, дурное предчувствие. Ему совершенно не хотелось повторять свою историю Корделии. Они с Мэтью направились к крыльцу, но Джеймс не слышал их шагов – тротуар замело снегом. Волосы Корделии рассыпались по плечам, и медно-красные локоны были единственным цветным пятном среди черно-белого городского пейзажа.