Если сейчас уйти, на поиски Мыша отправится кто-то другой. Не факт, что ломщика удастся найти еще раз. Ломщики умеют хорошо прятаться. Правда, есть специалисты, умеющие искать еще лучше.

Значит, ничего невозможно изменить? Нет никакого У-Вэя, есть только путь, прямой, как стрела, с которого не свернуть, как ты ни старайся?

Монах говорил что-то еще. Что-то об этом недеянии. «У-Вэй вовсе не означает, что нужно остановиться», – вот как он сказал. И еще, что не стоит отвлекаться.

Подошва уверенно нашла следующую ступеньку. У восемнадцатой есть работа, и она не станет отвлекаться. Нужно лишь выбрать правильный путь.

Восемнадцатая толкнула дверь, густо окрашенную в ярко-зеленый. Этот путь был свободен: дверь оказалась незапертой. В длинном темном коридоре лежал какой-то тощий человек с лысой головой и красными, прищуренными от боли глазами. Это она потом поняла, что от боли. Первым непроизвольным желанием было спустить курок. Ствол «дыродела» уже смотрел точно в середину лысой макушки. И руки не дрожат, отметила про себя восемнадцатая.

Она не раздумывала, не выбирала из набора возможных действий. Получалось само собой – указательный палец левой руки лег поперек растрескавшихся от жары и пыли губ, а язык произнес: «Тс-с». Человек на полу едва заметно кивнул и замер. Только теперь восемнадцатая заметила, что из-под него на полу растекается темно-багровая лужа – тощий был ранен. Он умирал. Но не от ее руки.

Она стала замечать ничего не значащие мелочи во время, когда нужно только найти мишень и спустить курок? Да уж, такое, пожалуй, с ней впервые. Но она все еще жива! Или это случайность? Ведь восемнадцатая привыкла к совсем иным закономерностям.

Мысли мешают целиться, напомнила она себе.

Или все же...

Мысли мешают целиться. Но мысли помогают найти тропу, ведущую в обход волчьей ямы.

Когда коридор закончился и в узкую щель неплотно закрытой двери она увидела спину держащего в вытянутой руке «дыродел» четырнадцатого, восемнадцатая знала, что нужно делать. Короткий путь обратно, на главное шоссе жизни, вдруг сделался прост и очевиден. Зла нет. Так же, как нет и добра.

Левая рука резко толкнула дверь, а указательный палец правой тут же привычно дернул спусковой крючок. Наконец ей удалось сделать первый шаг к равновесию.

В закрытом помещении грохот получился столь сильный, что Кхайе заложило уши. Она не поняла, что случилось, когда какой-то весь внезапно расслабившийся Бэзил странно закатил глаза и мешком рухнул на пол. Только после того, как заметила красное пятно, медленно расползавшееся из-под тела наемника, она поняла, что грохот был ничем иным, как выстрелом.

Бэзил мертв? Она не могла поверить. Мужчина, которого она хотела спасти, мертв...

А ведь в его «балалайке» нет никаких данных по технологии Фэн Чжи Бяо. Или ты все же собиралась на самом деле перепрошить его чип?

А сама она осталась жива только благодаря какому-то чуду? Тихий треск пружины курка она слышала отлично, еще мгновение, и Бэзил застрелил бы ее.

А потом в дверном проеме появилась женщина, лет тридцати, может, немного старше, с коротким ежиком светлых волос, в дешевой, явно купленной в секонд-хенде, одежде. В правой руке она сжимала «дыродел», близнец пистолета, с которым так и не расстался Окоёмов.

Женщина посмотрела на нее – быстрый, но внимательный взгляд, – и Кхайе заметила, что всего на одно мгновение в ее глазах промелькнуло что-то, какое-то замешательство или удивление. Но не исключено, что просто показалось.

Присмотрись, ты же явно знаешь ее...

Так это та самая... Та женщина, которая приходила в джунглях, на севере. Как в этот раз, тогда она застала Окоёмова врасплох. Бэзил еще как-то называл ее, имя странное, как... Ага, это был номер, а не имя – восемнадцатая.

Кхайе смотрела на женщину и понимала, что номер восемнадцать ассоциируется с ней плохо. Ей лучше подходило другое имя – Тони. Да! Вот кто это такая – это та самая Тони, dd, снайпер из Эдинбурга, которую Бойд приблизил к себе.

Называй вещи своими именами – Шотландец трахал ее, а ты ревновала. И завидовала, признайся хоть сама себе – ведь так было дело?

Там, в лесу, Кхайе не узнала ее. И немудрено – восемнадцатая, выпрыгнувшая из зарослей, как черт из табакерки, была перепачкана грязью и камуфляжной краской, волосы ее были обриты наголо, так что не понять, какого они цвета, одежда военного образца мешком висела на стройном теле. Но теперь сомнений не было – это именно Тони!

Тони медленно, не сводя глаз с Кхайе, обошла трупы, лежавшие в комнате. У тела Бэзила остановилась, ударом ноги выбила из его мертвой хватки «дыродел», отбросив оружие к дальней стене. Опасается, что мертвый очнется и станет стрелять?

А ты все еще сомневаешься, что такое возможно?

Несколько тычков носком ботинка в бок подтвердили – Бэзил мертв. Его тело безвольно дергалось под ударами Тони, а голова переворачивалась с боку на бок, разглядывая бессмысленным, ничего не видящим взглядом засиженный мухами потолок.

Женщина наклонилась, не сводя глаз с Кхайе, и вытащила из затылка Окоёмова «балалайку». Пускай берет, там все равно нет ничего важного.

Кхайе замерла, она ждала продолжения. Странное чувство безразличия захлестнуло ее, все стало бессмысленным и серым, мир сделался каким-то ненастоящим, словно пластиковым. Не о таком ли рассказывал Бэзил, когда говорил о голубом порошке?

Ты что же, забыла, что тоже нюхала эту гадость?

Единственное, что она никак не могла понять: почему Тони не убила ее сразу. Ведь ей не нужны свидетели, ее работой всегда было убивать, и делала она это не без удовольствия. Кхайе помнила, эта память досталась ей от Лисы, с какой радостью и воодушевлением Тони отправлялась с Бойдом на «полевые работы».

Тони потерла «балалайку» Бэзила об одежду и внимательно, с интересом в глазах, всмотрелась в надписи на чипе, как будто могла прочесть информацию, хранящуюся внутри, глазами. Потом отвернулась, явив Кхайе покрытый светлым ежиком затылок, и через спину бросила «балалайку», попав почти точно в руки девушки.

– Рыжий шел больше, – сказала она.

Рыжий? О чем это она?

Хватит строить из себя дуру – у Лисы были рыжие волосы. Слишком яркий цвет, чтобы не заметить его даже на бритой наголо голове.

Так значит, она узнала ее?! Не может быть, ведь Кхайе имела так мало общего с Лисой – тот беглый пластик поработал с ней на славу. Кстати, внешность ей меняли тоже где-то в недрах этой квартиры.

Кхайе вертела «балалайку» в руках, не зная, что с ней делать. Краем глаза она заметила какое-то движение, а когда подняла глаза, ствол «дыродела» Тони смотрел ей точно в переносицу.

Ну вот и все...

Грохнул выстрел, уши снова заложило, нос почувствовал едкий пороховой дым. Она слышит и чувствует? Значит, она все еще жива. Или она ошибалась насчет смерти?