Не глядя в глаза, Мирослав отпустил волосы и провел ладонью по моему лицу ото лба до подбородка. Задержавшись на губах, обвел их большим пальцем, чуть надавив.

– Нежная маленькая самка… – Он глубоко втянул мой запах и продолжил: – Ты заменишь мне ее. Так даже лучше, люблю новые ощущения.

Я замотала головой, напрягаясь всем телом, но его ладонь на моей щеке будто затвердела, придавив каменной плитой.

– Не переживай, зная Василику, я уверен: она придет за своим щенком куда угодно.

У меня перехватило горло от ужаса: «Дура! Подставила и себя, и других со своей самостоятельностью. Какие могут быть сомнения? Конечно, Влад с Василикой придут за мной, но во что выльется мое спасение – одной Луне известно».

Мы словно сцепились глазами: я затравленно рассматривала его, а он, с радующим безразличием, – меня. Внутри все вибрировало от страха, напряжения и тревожного ожидания дальнейших выходок опаснейшего вера, врага. Вероятно, поэтому опять проявился мой дар, а раз под рукой не нашлось ничего, на чем можно было бы рисовать, картинка запечатлелась у меня в голове. Ведь если видение не перенести на бумагу, оно непременно «застрянет» в сознании. И сейчас мне достался новый кошмар – жуткий, яркий, кровавый…

– Ты плачешь? – Неужели я смогла нарушить его равнодушно-невозмутимое состояние?

Мысленная картинка перед глазами не давала сосредоточиться, контролировать слова и эмоции. Я вытаращилась на Мирослава, особенно остро ощущая сиденье, на котором лежу, свернувшись калачиком, его брюки из тонкой шерсти под щекой, напряженные бедра. И запах усилился, выдавая звериную злость оборотня. Жестокого, мстительного, одинокого… навечно.

Мужчина аккуратно, даже с нежностью стер большим пальцем слезы с моего лица, но поинтересовался равнодушно:

– Почему ты плачешь, детка?

– Мне жаль, что в твоей жизни больше никогда не будет счастья, не будет детей, ничего хорошего не будет…

– Почему? – он демонстративно насмешливо приподнял серые густые брови.

– Твои оборотни убили твою пару, а ты стоял рядом и наблюдал за ее казнью с улыбкой… – судорожно всхлипнув, я с трудом продолжила: – Маленькая очаровательная белокурая девочка-подросток, какой она была в момент вашей встречи. Убитая горем, среди уже растерзанных родных. Ее отец у твоих ног… словно застывший в падении, с вырванной глоткой. Перед смертью она видела залитого кровью, ухмыляющегося, спятившего убийцу своей семьи, хмурое небо и, наверное, уютный дом из красного кирпича под старыми березами, в котором жили счастливые обитатели. Ты сам, собственными руками, уничтожил свое будущее: любовь и нерожденное потомство – все сразу, с улыбкой и походя, не задумываясь о последствиях. А ведь она единственная могла тебя спасти от одиночества…

Похититель, недавно терзавший мою голову, сжал горло с такой силой, что я захрипела.

– Ты видела казнь Шаталовых? Или тебе кто-то рассказал?

Задыхаясь, я отчаянно просипела:

– Видела, но не глазами, а душой.

Мучитель острым длинным когтем потянулся к моему подбородку, заставив откинуться назад, вспорол кожу, но хоть перестал душить, позволив судорожно вдохнуть и – почувствовать запах собственной крови. Он смерил меня бешеным взглядом, враз растеряв показное спокойствие, проявляя истинный нрав и суть:

– Шаталов пошел против меня, сговорился с врагами клана за моей спиной, хотел предать…

Мирослав замолчал на полуслове, склонив голову к плечу, и стало очевидным: меня рассматривает волк, а не человек. Затем глубоко вдохнул, серые суженные глаза вспыхнули желтоватым светом. Опять прошелся когтем по моей шее, будто забавлялся, решая мою судьбу. Я похолодела и замерла, как мышь уставившись на голодного питона.

Он не забыл, не пропустил важную информацию:

– Почему ты назвала того щенка моей парой?

Я осторожно сглотнула, чтобы коварный одержимый оборотень нечаянно не перерезал мне глотку когтем-бритвой. Потом, не отпуская его взгляд, слишком похожий на взгляд готового к прыжку хищника, приподнялась, каждую секунду ожидая нападения, и неуклюже отодвинулась к двери, прижалась к ней и осмотрелась. Оказалось, мы едем не на джипе, а на длинном солидном «мерседесе»; на руле я увидела знакомую всему миру трехлучевую звезду. Тайком дернула ручку – уж лучше вывалиться на дорогу и покалечиться, но вырваться из плена. Увы, дверь оказалась заблокированной.

– Я задал вопрос, Алиса, и жду ответа, – голос скрипучий, злой.

– Ты знаешь мое имя? – удивилась я.

Кто-то из сидящих впереди веров хмыкнул, заставив обратить на них внимание. Телохранители напомнили персонажей мультика «двое из ларца»: одинаковые русые затылки, широкие плечи и черные кожаные пиджаки. Ни один не повернулся к нам, смех, видимо, невольно вырвался, потому что Мирослав смотрел на свою охрану с неудовольствием, грозящим неприятностями.

– Вторая копия Василики, надо отметить, с гораздо более аппетитными женскими формами, чем у тебя, орала как резаная, – соизволил ответить Мирослав, от которого я непозволительно отвлеклась, но, к моему везению, не поплатилась. – Теперь весь аэропорт знает твое имя. Вдобавок та сука откусила ухо одному из моих телохранителей, хотя за нерасторопность – бабу выпустил, идиот, – я бы лично вырвал ему глотку, да жаль, что это сделали за меня.

– Аня откусила ухо?! – выдохнула я потрясенно. – Вырвала глотку?.. Не-е-е… – я недоверчиво замотала головой, забывшись на миг.

Серый на мгновение ощерился в ярости, только-только было утихшей:

– Нет, мою охрану на части разорвали двое волчар. Думаю, один из тех, чья метка уродует твою тонкую шейку.

– На части? – всхлипнула я. – Прямо в аэропорту? На глазах у всех?

Мирослав блеснул клыками в угрожающем оскале, но ответил снисходительно:

– Стычка произошла в закутке регистраторов, свидетелей-людей в живых однозначно не осталось. Слишком много оборотней на один квадратный метр оказалось. И целых две красивых самки…

– Зачем? – я опять всхлипнула. – Зачем мы вам нужны, ведь вы ненавидите весь мир…

– Я назвал ее своей, а какой-то щенок украл мое! Они обязаны заплатить, иначе кто-то может счесть, что Серого можно в расчет не брать! – коротко отрезал Мирослав.

– Теперь на нас будут охотиться люди! На всех нас! – эмоционально воскликнула я.

Неожиданно Мирослав рассмеялся, будто я сморозила несусветную чушь:

– Люди для меня не угроза и даже не помеха. Видео удалили, свидетелей, если таковые все-таки найдутся, зачистят, приказы я отдал. Связи у меня есть везде, последствия не волнуют. В этом мире деньги решают всё, меняют правила и устои, стирают любые границы.

– А мои… спутники? – спросила я, обмирая.

Вер отчетливо скрипнул зубами, но вместо ответа, который бы позволил вздохнуть свободнее, яростно процедил, подаваясь ко мне: