– Вы одна? – спросил он.

– Да. Сына убили в Алхан-Юрте. Его силой на войну взяли, он не хотел, он учителем был, преподавал историю. И всегда говорил, что Чечня должна жить в России. И Шамиль, который воевал с Россией, потом понял. А…

– Почему вы позвали меня? – перебил Денис.

– Я все видела. Они напугали соседку. Я просто хочу спасти тебя.

– Почему?

– Я мать и потеряла сына. Он воевал против русских. Я хоть как-то хочу исправить это. Пусть немного, но сгладить преступление сына против страны. Хотя бы для того, чтобы твоя мать не плакала и не проклинала чеченский народ.

«Есть и среди чеченцев люди», – подумал Денис.

Он обошел две комнаты, кухню. Заглянул в ванную, туалет. Квартира была угловая, и окна выходили в торец здания и на фасад.

– К вам боевики заходят? – спросил Денис.

– Очень редко. Брать у меня нечего. Живу так, – она махнула рукой, – иногда соседи что-нибудь дадут. Пенсию уже давно не получаю, работать негде. Бывает, выгоняют на строительство укреплений, иногда покормят. Раза два с собой давали. Муки и сухарей немного. Еще полгода проживу, а что потом, не знаю.

– Так что, – не выдержал Денис, – неужели все так живут? Ведь у вас какая-то страна забитых, голодных и…

– Почему? – вздохнула чеченка. – Многие живут очень хорошо. У кого родственники ваххабиты или просто бандиты. Сейчас в Ичкерии найти работу очень трудно. Те, у кого свое производство, покупают рабов. Лишь немногие нанимают рабочих. Правда, бывает, приносят белье постирать боевики. Потом еду дают. Но сейчас вообще плохо стало. Они все озлобленные, просто звери, отнимают все. Войска все ближе, много поселков и городов взяли. Жители некоторых, как рассказывают, заставляют боевиков уходить без боя. Многие пытаются уйти из Ичкерии. Оставляют дома, все, что еще есть, только бы спасти жизнь и своих детей. А я, – она махнула рукой, – кому я нужна? Себе и то нет.

Денис понял: женщина выговаривалась за все время страха и горя.

«Я готов тебя сутки слушать, – подумал Денис, – только бы пересидеть здесь тихо. Заодно ты мне расскажешь, куда топать. А может, и проводишь».

– Командир! – радостно прогудел Богатырь. – В рот… – Покосившись в сторону Марият и Малики, кашлянул.

– Как ты? – Борис подсел к нему.

– Пулю получил. И если бы не она, – он кивнул в сторону Малики, – хана бы. Я не знал, что делать.

– Я тоже, – признался Борис. – А где Денис?

– Эти, – мотнул головой на дверь, имея в виду чеченцев, Богатырь, – сказали, что сегодня узнают, есть ли Калмык среди задержанных. Говорят, повязали несколько человек.

– Денис живым не дался бы, – уверенно проговорил Бабич. – Да и вообще, живой Калмык – сто процентов. Тот дух не родился еще, чтоб Дениса Калмыкова одолеть.

– Как говорится – дай Бог, – буркнул Илья. – Но как его найти? Где он? Хорошо, если ушел из Грозного.

– Он не уйдет, пока не выяснит, что с нами. Нам, конечно, подфартило. Если бы не Малика с Марият, хана бы. Черти мы! Денис, тот вообще камикадзе. Хотел сам себя на небеса поднять вместе с машиной. Ты вовремя выступил. И, надо сказать, по полной программе! – Он хлопнул Богатыря по плечу. Тот довольно улыбнулся. – Эх, выйти бы на Дениса! – вздохнул Борис. – Плохо, если мы его не найдем.

Богатырь загрустил.

– Может, сегодня узнаем что-нибудь, – вздохнул он.

– Если ты имеешь в виду, что Денис задержан, то лучше этого не знать. Я бы предпочел узнать, что он мертв.

– На квартире Марият, – стремительно вошла в комнату Малика, – погром, убит ее отец. Араб заходил…

– Надеюсь, чечены не думают, что Денис навел? – по-своему понял ее Борис.

– Туда ездил один из наших и чуть не попался…

– А кто они есть-то? – перебил ее Бабич. – Что-то не пойму я…

– У них убили отца, – сказала Малика. – Они собрались вместе и будут мстить. Уже убили троих. Остались четверо. Братья жили в России, в разных городах, занимались разными делами. Я не знаю, чем именно. По-моему, старший, Исламбек, связан с мафией. По крайней мере он предложил месть. И пока не убьют всех, не уедут. Или погибнут.

– Но интересно получается, – сказал Борис. – Живут в доме убитого ваххабитами отца.

– Убили не ваххабиты, а те, кто прикрывается связями с ними. Отец Исламбека был уважаемым человеком. Здесь замешана нефть. Он был одним из тех, кто выступал против нефтеперегонных заводиков. Не только потому, что воруют нефть. Нефтеперегонные частные заводики губят природу. Ведь нормы не соблюдаются…

– Дальше не интересно, – буркнул Борис. – Насколько мы можем рассчитывать на них?

– Они проводят нас до места встречи с людьми Гантамирова, и…

– Пока не узнаем, что с Денисом, не уйдем! – отрезал Борис.

– Тогда придется сменить место жительства, – открыл дверь Исламбек. – Здесь оставаться небезопасно. Мы убрали тех, кто пытался затащить твоего друга в реку.

– И что?

– Их ищут и скоро могут выйти на нас. Поэтому сегодня вечером переезжаем.

– А до этого выйти не могли? – усмехнулся Борис.

– Когда платишь боевикам, отвечающим за этот район, можно жить совершенно спокойно, – улыбнулся Исламбек. – Мы нарушили это правило, поэтому будем переезжать.

– Теперь понял, – кивнул Борис. Посмотрев на Малику, вздохнул: – Пока мы точно не будем знать, что с Денисом, из Грозного не уйдем.

– Один из вас ранен, – сказал Исламбек. – Мы дня через три уйдем из Грозного. Если вы не пойдете с нами, на этом наша помощь кончится. У нас свои дела. Решать вам.

– Крыша над головой у нас будет? – спросил Борис.

Чеченец кивнул.

– А больше, собственно, – улыбнулся Бабич, – нам ничего и не надо.

– Вы не сможете найти в Грозном своего товарища, – сказал чеченец, – хотя бы потому, что вы русские.

– Будем надеяться, что встретимся с ним, пока вы здесь, – кивнул Борис, – а там как выйдет. Но пока мы точно не узнаем, что с Денисом, с места не тронемся.

Чеченец с уважением взглянул на него.

– Куда нас? – спросил Николай.

– Без малейшего понятия, – ответил Сергей.

Ночью их посадили в фургон микроавтобуса. Приковали наручниками к приваренной к борту скобе. Ехали долго. Раза два останавливались. О них как будто забыли. Они пытались несколько раз достучаться до сидевших в кабине. Мучила жажда. В фургоне было пыльно и на удивление жарко. Машина остановилась.

– Живы? – спросил хрипловатый голос.

– Пить дайте, – просипел Сергей, – а то мертвыми привезете.

Послышался лязг запора, и дверца распахнулась. На них смотрел зрачок автоматного ствола.