— Проходите, — сказала она, посторонившись. — Муж ждет вас.

— Благодарю… — Гость сделал паузу — ему было неловко, потому что имя женщины вылетело у него из головы. — Лейла? — сказал он, наконец.

— Айша, — вежливо поправила его женщина.

— Прошу прощения.

Она понимающе кивнула и открыла перед ним дверь одной из комнат.

Сидевший в кресле Мустафа поднялся и жестом отпустил жену.

— Я ждал вас, капитан, — произнес он. — Вы припозднились.

— К сожалению, я не мог предупредить вас звонком и сообщить, что задерживаюсь.

— Вы присоединитесь ко мне? Я собираюсь пить чай. Алкоголя, как вы понимаете, я не держу, но за качество чая ручаюсь.

— Я не могу пренебрегать вашим гостеприимством, Мустафа, — улыбнулся Константин. — Это чревато серьезными последствиями.

Мустафа рассмеялся и снова занял свое кресло.

— Я достал то, что вы просили. Все документы тут.

Константин достал из конверта несколько бумаг и наскоро просмотрел их.

— Теперь я обязан вам жизнью, — сказал он.

— Не думаю, — покачал головой Мустафа. — Ваша жизнь слишком ценна, чтобы так ей распоряжаться. В любом случае, я выполнил свое обещание.

— Что же. Теперь дело за мной.

Гость достал из потайного кармана пиджака белый конверт и открыл его.

— Это международные паспорта для ваших жен, — сказал Константин, демонстрируя хозяину кабинета содержимое конверта. — А это, — он показал чек, — обещанные мной деньги.

Мустафа молча смотрел на то, как Константин подписывает чек, привычным движением пальца проверяет целостность магнитной полосы и прячет паркер в карман.

— Деньги можно получить после полуночи.

— Спасибо, — ответил Мустафа. — Знаете, я всегда считал себя сильным человеком. Тут вопрос не в морали, не в добре и не в убийствах. Это вера в свое дело. Когда вы делаете что-то и думаете о том, что ваши дети будут жить в лучшем мире. Верить в то, что мы делаем добро — это одно. А вот осознавать, что мы с вами делаем одно и то же, но только находимся по разные стороны баррикад — это совсем другое. Вы осознаете это, а рук все равно не опускаете. В отличие от меня.

— В этом мире не существует ни добра, ни зла, ни морали.

Мустафа поднял брови.

— Правда? А что же существует?

— Страх, — коротко ответил Константин. — Либо боитесь вы, либо боятся вас.

— Вы хорошо знаете нас, — улыбнулся Мустафа. — Не хотел бы я заполучить такого врага. Но не отказался бы от такого союзника. Вы преданы своему делу, и это главное.

Константин достал из ворота рубашки тонкую серебристую иглу.

— Это третий пункт нашего договора, — сказал он и положил иглу на стол. — Теперь мы с вами в расчете.

Мустафа посмотрел на иглу.

— Как этим пользуются? — спросил он.

— Достаточно одной царапины. Мгновенный паралич дыхания. Это один из самых сильнодействующих ядов растительного происхождения. Смерть наступает в течение нескольких секунд.

Мустафа взял иглу и поднес ее к глазам.

— Вы носите ее в воротнике, — сказал он. — Вы не боитесь случайного укола?

— Для того чтобы активизировать яд, нужно согреть иглу в руках. Ее можно сжать между пальцами на пять-десять секунд. В течение часа токсины в крови растворяются, и следов яда не остается. Все выглядит так, будто у вас произошла остановка сердца.

Мустафа помедлил с ответом. Он вернул иглу на стол, подвинул к себе конверт.

— Каково это — постоянно носить с собой свою смерть, капитан? — спросил он.

— Это дисциплинирует, — ответил Константин. — Раньше это подавляло, но потом я понял, что эта вещь может мне понадобиться.

Вошедшая Айша осведомилась, желает ли гость присоединиться к чаепитию, и Константин утвердительно кивнул.

— Какой чай вы пьете? — спросила она, по-прежнему не поднимая глаз.

— На ваш вкус.

— Могу предложить красный.

— Пусть будет так.

Айша почтительно склонила голову, и он ответил ей тем же жестом.

Мустафа тем временем положил иглу в конверт и спрятал его в ящик стола.

— Я до сих пор думаю о нашем договоре, — сказал он. — Вы могли бы воспользоваться моим доверием.

— Но, как вы заметили, я этого не сделал.

— Да. — Он задумчиво посмотрел на большие часы на стене. — Наверное, вы осуждаете меня?

— Вы сделали то, что хотели сделать. Вероятно, то, что должны были сделать. Вы спасли много жизней.

Мустафа взглянул на гостя.

— Мне давно следовало покончить с этим, — продолжил он. — Не понимаю, зачем я тянул так долго… Надеюсь, вы просите мне такую вольность, но когда я ожидал вас, то смотрел в окно. И увидел вашу спутницу. Это ваша жена?

— Пока нет. Но, надеюсь, она согласится ей стать. И хочется верить, что она понимает, что это ей принесет.

Он улыбнулся и снова перевел взгляд на часы.

— Мое время на исходе, капитан. Я хочу еще раз поблагодарить вас за все.

Мустафа протянул гостю руки, и Константин легко сжал их.

— Я тоже хочу поблагодарить вас. И я еще раз хотел сказать, что восхищаюсь вами. Не думаю, что на вашем месте я поступил бы точно так же.

— Не будем об этом, — покачал головой Мустафа. — Удачи вам во всем. И да поможет вам Аллах.

Юджин Уэллс уже с минуту изучал содержимое своего холодильника. Там было тоскливо, и он в сотый раз проклял себя за то, что не подумал заранее (а, точнее, поленился) и не сделал покупки: угощать гостью было нечем.

Тем временем гостья, полноватая рыжеволосая девушка, сидела у окна со скучающим видом, держа в руках стакан с апельсиновым соком.

— Ты любишь пиво, детка? — крикнул Юджин из кухни.

— Все, что угодно, только не зови меня деткой, — ответила девушка.

— Я не успел сделать покупки. Работа, знаешь ли.

Девушка приняла бутылку с пивом и взяла со стола стакан.

— Ты не рассказывал мне, где работаешь, — сказала она немного капризно. — За какую работу людям платят так много денег, что они покупают пентхаузы в центре Тель-Авива?

— У меня… хорошая работа, — уклончиво ответил Юджин. — Гибкий график и замечательный начальник.

— Охотно верю. — Девушка сделала пару глотков пива. — Мы пойдем на море?

Юджин глянул на часы.

— В одиннадцать вечера? Лучше мы останемся дома. Ведь нам будет, чем заняться, детка, правда?