Потери сторон. Практически сразу по окончании боев штабом 33-й армии заявлялись нижеследующие собственные потери в ликвидации прорыва противника (см. таблицу).

Таблица

ПОТЕРИ СОЕДИНЕНИЙ 33-Й АРМИИ С 1 ПО 6 ДЕКАБРЯ 1941 Г. ПО ДАННЫМ НА 8 ДЕКАБРЯ 1941 Г.[398]

Всего, таким образом, сообщалось о потере 3717 человек без учета заболевших и обмороженных. Количество пропавших без вести все равно впечатляло, особенно в 110-й сд, попавшей под вспомогательный удар противника.

Однако эти данные резко противоречат данным о численности личного состава соединений по окончании боев. Так на 5 декабря в составе 110-й сд насчитывалось 3917 человек, из 51 станкового пулемета на 1 декабря осталось 9. 222-я сд на 6 декабря насчитывала всего 2200 человек, дивизия потеряла почти все станковые пулеметы: в одном стрелковом полку остался 1 пулемет, во втором – 5, в третьем – ни одного. Частично, конечно, такая разница между первоначальной численностью и численностью на момент ликвидации прорыва объясняется выходом бойцов и командиров в полосы соседних соединений и объединений.

Согласно записи в ЖБД 1-й гв. мед 175-й мсп потерял с 1 по 5 декабря 21 человека убитыми и 134 ранеными, 6-й мсп потерял 18 убитыми, 58 ранеными, 16 пропавшими без вести и 1 попавшим в плен. Больше всего пострадал без всякого преувеличения геройски сражавшийся 1289-й си, потерявший 126 человек убитыми, 186 ранеными и 275 пропавшими без вести[399]. Т. е. поданные по горячим следам данные оказались существенно заниженными, прежде всего в отношении 1289-го полка.

Согласно данным, позднее поданным штабом 33-й армии в штаб фронта, с 1 по 10 декабря 1941 г. армия потеряла 979 человек убитыми, 2583 пропавшими без вести, 19 попавшими в плен и 2088 ранеными, а всего с учетом заболевших и обмороженных – 5769 человек[400].

Людские потери 258-й пехотной дивизии составили 170 человек убитыми, 577 – ранеными и 148 – пропавшими без вести[401]. 7-я ид за 1–3 декабря потеряла 86 человек убитыми, 213 ранеными и 8 пропавшими без вести[402]. Наиболее тяжелые потери 7-я пд понесла в первый день боев, т. е. 1 декабря: 44 убитых, 119 раненых и 4 пропавших без вести. 4–5 декабря добавили к этому лишь 1 убитого и 2 раненых. Бои на участке

7-й пд резко затихли после отхода. Соответственно 3-я мд за период с 1 по 3 декабря потеряла 125 убитых, 368 раненых, 115 пропавшими без вести[403].

Состояние бронетехники 27-го тп 19-й тл по окончании Наро-Фоминского прорыва характеризовалось следующими цифрами (см. таблицу).

Таблица

СОСТОЯНИЕ ТАНКОВОГО ПАРКА 27-ГО ТП НА 7 ДЕКАБРЯ 1941 Г.[404]

В других донесениях проходят те же цифры безвозвратных потерь полка. Безвозвратно потерянный командирский танк вполне соотносится с данными о гибели командира батальона. Людские потери 27-го тп с 1 по 4 декабря составили 14 человек убитыми и 44 ранеными[405].

Безвозвратные потери 191-го батальона штурмовых орудий составили семь САУ StuGIII и два бронированных подвозчика боеприпасов с прицепами[406]. Артполк 258-й ид потерял три 105-мм гаубицы leFH, 6 радиостанций и 131 лошадь.

Частями 258-й ид было заявлено об уничтожении восьми танков Т-34, одного КВ и двух «10-тонных танков». Как 10-тонный танк могли быть интерпретированы Т-60 или, менее вероятно, «Валентайны». Группа М.П. Сафира признавала потерю одного танка безвозвратно и трех – подбитыми и вскоре восстановленными. Потери танков 5-й тбр установить затруднительно ввиду того, что в бригаду были влиты 136-й и 140-й танковые батальоны, и на 5 декабря донесение подавалось с учетом танкового парка этих батальонов.

Выводы. Прорыв под Наро-Фоминском стал достаточно масштабной попыткой немецкой 4-й армии поколебать оборону Западного фронта. В нем противником были задействованы значительные силы, в том числе бронетехника двух танковых дивизий. Сводить все к прорыву к деревне Юшково, как это делает В.М. Сафир, – сильное упрощение ситуации. Несмотря на прорыв обороны 33-й армии на направлении главного удара немцев, обвала позиций советских войск на широком фронте все же не произошло. «Мини-Вязьма» под Наро-Фоминском не состоялась, 1-я гв. мед уверенно удержала позиции.

Наиболее эффективным средством противодействия немецкому прорыву стали танковые контратаки. Трудно не согласиться со словами из доклада штаба Л.А. Говорова об участии 5-й А в этих боях: «В ликвидации прорыва противника к Голицыно огромную роль сыграла 20 танковая бригада, находившаяся в резерве армии в районе Голицыно»[407]. Из состава 33-й армии отлично себя показала 1-я гв. мед, которая не только своими силами отбилась и избежала окружения на шоссе у Наро-Фоминска, но и провела ряд результативных контратак, подточивших основание вклинения 258-й ид. Отдельной похвалы заслуживает возвращение на позиции и упорное их удержание, что в решающий день 2 декабря не позволило немцам своевременно усилить свои наступающие боевые группы.

Вообще развитие событий в ходе Наро-Фоминского прорыва ставят под сомнение тезис о «талантливом и недооцененном» Ефремове и «неумном мяснике» Жукове. Имея построенные с хорошей плотностью войска, М.Г. Ефремов не смог остановить прорыв своими силами. Потребовалось как энергичное участие как соседа (5-й А), так и выдвижение резервов фронта (18-я сбр и танковые батальоны). В отношении полководческого мастерства показательна беседа между Л.А. Говоровым и М.Г. Ефремовым вечером 1 декабря, когда командующий 5-й армии, вероятно, с некоторым ужасом обнаруживает, что у соседа не только нет плана действий, но о возникшем кризисе не информировано командование фронтом. Здесь снова нельзя не вспомнить данную 28 января 1942 г. Г.К. Жуковым характеристику на командующего 33-й армией: «Оперативный кругозор крайне ограничен» (более полная цитата приводилась выше).