– Тогда вы меня поймете. – Лесли придвинулся кнему вплотную. – Начальство считает, что не стоит волновать население.Поэтому человек, нашедший тело Мак-Тига, будет молчать о… звере. Местным мысообщили, что Маг-Тиг убит. Просто убит – без каких-либо подробностей. Но яхожу по улицам, сижу в кабачках, заглядываю людям в глаза и сам ловлю ихвзгляды, разговариваю о пустяках – и меня не покидает впечатление, что ониЗНАЮТ. Все поголовно. И никогда не расскажут. Допускаю, что все это мне толькокажется, бывает такое от бессилия, и тем не менее чутье…

Он переплел длинные сильные пальцы, ссутулился. В углу ртапоявилась злая складочка. Савину хотелось сказать этому парню что-то хорошее,теплое, но он понимал, что любые слова бесполезны. Нужны были другие слова –конкретные, четкие, несущие информацию, влекущие за собой поступки, дела,результаты…

– Ну, я пошел? – осторожно спросил Савин.

– А знаете что? – Лесли понял голову. – Квопросу о совпадениях. Как это ни странно, здесь действительно есть свой чудак.

– Да? – больше из вежливости спросил Савин. –Кто такой? И что у него – вечный двигатель? Или пытается подвести научную базупод ангелов?

– Он пытается подвести научную базу под «ЛетучегоГолландца», – сказал Лесли. – Не знаю подробностей – не до него было,да и не интересуюсь я такими. Хотите адрес?

– Давайте, – сказал Савин. – И адресГралева-Гролла.

– Вот, держите. Да, а верхом вы умеете ездить?

– Умею.

– Тем лучше. Вы ведь все равно будете мотаться поокрестностям…

– У меня вообще-то машина, но «гарольд» – не длябездорожья.

– Вот видите. Здесь многие держат лошадей, однакосоветую вам обратиться к Беннигану, хозяину кабачка «Лепрекон». У него оченьхороший конь, сошлитесь на меня. – Лесли вымученно улыбнулся, и его лицозастыло. – Помимо всего прочего – лошадь издали учует зверя…

– До свидания. – Савин быстро встал.

На улице он выругал себя за эту торопливость, но сделанногоне воротишь. Ему стало страшно на секунду, правда не за себя – за Лесли…

Он Медленно шагал по безлюдной улочке. Дурацкий пистолетнеприятно оттягивал карман, солнце идиллически садилось за далекие горы, мирвокруг, да и он сам, Савин, – все казалось чем-то нереальным, чьим-тобредово-зыбким сном. Дело тут было не в риске – он рисковал чистой случайностьюбыло, что миньокао, ужас болот, осколок юрского периода, уволок в гнилуютрясину Паки-то, а не его; рисковал жизнью, когда остался в занятом путчистамиСанта-Кроче; рисковал жизнью, когда искавшая клады Атаульпы группа угодила подкамнепад, потеряла продукты и рацию и жребий идти в селение за помощью выпалему, – в те закутанные туманом шаткие овринги… Нет, к риску ему не привыкать.Тогда что же? Эта история ни на что не похожа – вот что. Ее и быть-то недолжно, а она существует, проклятая…

Позвонить в штаб-квартиру? Сюда охотно примчатся двое-троехватких парней из тех, кто сдал фильм и болтается без дела в поисках очередногосюжета. И станет гораздо легче.

Нет, не стоит. И не потому, что следует, подобнозолотоискателю, держать в секрете свой «карман», свою жилу. Просить помощи, ещене зная, понадобится ли она, – признак слабости, идущей к тому же вразрезс профессиональной этикой. На такое пойти никак нельзя…

Он остановился перед кабачком Беннигана – полуподвал,очевидно бывший склад. Окна, на треть выступавшие над тротуаром, были яркоосвещены, играла музыка. На вывеске ухмылялся толстенький лепрекон –шотландский гномик, безобидный, если не трогать его и не приставать к нему.Савин отцепил Золотое Перо, положил его вместе с пистолетом во внутреннийкарман и, осторожно ставя ноги, спустился по каменным, сбитым посрединеступенькам.

В зале стояло штук двадцать столиков, и занята была едваполовина. Модно одетые парни, подгулявший блондин в форме моряка торговогофлота, двое стариков, забывшие за шахматами о своем эле, компания оживленнотолковавших о своих рыбацких делах мужчин в грубых свитерах – обычная публика.Только сероглазая девушка, лениво листавшая какой-то журнал, не вписывалась встандартную картинку захолустья. Ox ты, восхищенно подумал Савин, и что ей тутделать?

Сидящие за столиками равнодушно оглядели Савина и вроде быперестали обращать на него внимание.

На стойке выстроились именные пивные кружки, по старойтрадиции украшенные портретами владельцев-завсегдатаев. Над кружками возвышалсябармен, внушающий своей комплекцией оптимизм мужчина, – посмотрев на него,хотелось жить долго и насыщенно. Вряд ли заведение такого невеликого масштабануждалось в официанте, так что это, надо полагать, и был сам Бенниган.

– Прекрасная погода нынче, – сказал Савин.

– Уж это точно, – прогудел Бенниган.

Савин взял кружку эля и рюмку «беллз». Он вспомнил, чтодавно не ел, и, словно угадав его мысли, Бенниган поставил перед ним тарелку свеликолепным копченым угрем.

– У вас ловят? – полюбопытствовал Савин.

– Уж это точно, – сообщил Бенниган.

Савин выбрал столик, из-за которого мог видеть девушку,уплел угря, выпил эля и почувствовал, что живет в этом городе лет сто. В мерутихо, не мешая разговорам, играл мюзик-бок. Гралев мог подождать до завтра,девушка смешивала себе какой-то сложный коктейль, и в таинственного зверя Савинповерил бы сейчас, лишь просунь тот голову в окно.

Автомат заиграл лит-рит, и Савин решительно направился кдевушке. Она подняла на него серые глаза, секунду подумала и встала.

Свободного места было не так уж и много, но лит-рит и нетребовал сотни квадратных метров. Для захолустья девушка танцевала хорошо –танец был новый, недавно завезенный из Чикаго. У Савина сложилось впечатление,что поддерживать разговор она не настроена, но и холодком от нее не веет.Поэтому, когда мелодия вот-вот готова была оборваться, Савин решился намаленькое озорство. Он хорошо знал мюзик-боксы и, точно рассчитав момент,продолжая левой рукой обнимать девушку за талию, правой ловко нажал нужнуюклавишу. Мелодия зазвучала вновь, получилось элегантно и лихо. Ох надают пошее, подумал Савин, зафиксировав хмурый взгляд из-за ближайшего столика.

– Вы настройщик мюзик-боксов? – поинтересоваласьдевушка.

– Нет, глотатель шпаг.

– Ну, шпагами вас сегодня обеспечат… –многозначительно намекнула она.

– Шпильками тоже?

И завязался обычный разговор – легкая словесная дуэль,изобретенная, надо полагать, еще в каменном веке. Когда танец кончился, Савинпроводил девушку до столика и замешкался с хорошо рассчитанной неуклюжестью.

– Садитесь уж… шпагоглотатель. – Она впервыеулыбнулась.

Не успел он поставить на ее столик свою кружку и сесть,резко скрипнул отодвинутый стул. Савин приготовился – на тот случай, есливыяснение отношений начнется на месте. Бенниган равнодушно резал угря. Девушкаотрешенно вертела в пальцах свой бокал.