Ага.

Избегая ее, я покопалась в верхнем ящике в поисках носков. Ноги, бывшие грязными и замерзшими, оказались чистыми. Шрамы снова исчезли. Если не считать появления волос, то демонские проклятия лучше душа. Я посмотрела на перепутанные волосы, отражающиеся в зеркале над комодом. Ну, почти. Нейротоксины от вампирского укуса никуда не делись, и митохондрии остались измененными. Да, и уши придется прокалывать. Снова.

— И насколько все плохо? — спросила я, дергая нижний ящик и вынимая оттуда футболку с надписью Таката — сцена. Мне было понятно, что она будет искать Пирса, но я не знала, хочу ли я слушать, что она нашла. Пирс мне начинал нравиться, а это значило, что ничего хорошего от него ждать не стоит.

— Достаточно.

Футболка проскребла по носу, пока я ее надевала, и я, чувствуя себя уже не такой голой, подошла к шкафу достать джинсы. Айви сидела у меня на кровати, длинными пальцами теребя уши улыбающейся кошки.

— Он мне говорил, что был членом ковена, — сказала я, по очереди засовывая ноги в чистые джинсы и застегивая молнию.

Так-то лучше.

— Бывших членов ковена не бывает, — буркнула Айви, когда я отвернулась и села на кровать надеть носки.

— Даже казненных за использование черной магии, — согласилась я. Конечно. Можешь полный автобус народу перебить извращенным белым заклинанием, а вот попробуй безобидное черное — и тебе сразу бойкот. Лицемеры проклятые. Подтянув ногу, я полюбовалась на безупречную гладкость подошвы. — Пирс мне сказал, что его судили в открытую, потому что им не понравился факт, что он вызывал демонов. Хотя он их вызывал, чтобы убивать.

— Это я нашла, — сказала Айви. — Но это еще не все.

Всегда есть еще что-то.

— Он знает, что я почти демон, — сказала я, видя, что она опустила глаза и явно ничего не хочет говорить. — Он мне плохого не сделает.

Но моя уверенность дала трещину от выражения ее лица.

— Спроси его про Элейсон.

Я полезла рукой под кровать за кроссовками. Они мне обошлись в целое состояние, но более удобной обуви у меня не было, потому что одна пара сапог осталась в Алькатрасе, а вторая рассеялась между здесь и безвременьем. Надо будет поговорить с Алом и объяснить ему, что пистолет — это была не моя идея. Что за идиот — в Ала стрелять!

— Элейсон — это была его подружка? — спросила я.

Мертвые бывшие — это я как-нибудь переживу.

Айви с больным видом покачала головой:

— Это был южный город восемнадцатого века.

Был? Ой!..

Я посмотрела на стену, будто могла сквозь нее увидеть Дженкса с Пирсом. Вдруг стало трудно дышать.

— И что он сделал?

Айви отпустила Рекс на пол, и кошка нетерпеливо стала ждать под дверью.

— Он его испарил черной магией, когда пытался убить демона.

— Угу. — Хорошо, что он мне не нравится. — Ты уверена, что это он?

Айви кивнула:

— Четыреста погибших.

Пальцы, завязывающие шнурки, стали медленными.

— Четыреста ни в чем неповинных людей убить — тогда понятно, почему он был в чистилище.

Айви вдруг оказалась рядом, и я подняла глаза.

— Рэйчел, я не против, если ты с ним переспишь, но давай тогда побыстрее и заканчивай с ним. Он тебя доведет до гибели. Совершенно того не желая, но доведет. Те, кто рядом с ним, погибают.

И те, кто со мной, тоже.

Я в подавленном настроении поставила ногу на дорожку.

— Буду осторожна, спасибо. — Я подняла глаза — Айви морщилась от внутреннего страдания. — Да ладно, я и правда буду острожной. О'кей?

Я встала, и она тоже, бледно улыбаясь:

— О'кей.

Я его об этом спрошу. Пусть расскажет все, как было.

В чистой одежде я почувствовала себя свежее, и еще целая ночь ждала впереди. Я собой владею и не раскисла. Справлюсь.

— Есть у нас что-нибудь поесть? — спросила я, думая о бесполезных теперь сонных чарах, что я сделала вчера. — Мне сегодня придется заклинания готовить. — Может быть, найти такое, что понижает кровяное давление. — Есть идея, как отбиться сразу и от Трента, и от ковена.

Айви, уже взявшаяся за дверную ручку, посмотрела на меня внимательно:

— Ковен тебя в покое не оставит.

— Попытаться я должна, — возразила я, идя за ней по темному коридору. Пирс рядом с моей закрытой ванной беседовал с Дженксом, и у меня стянулся в груди ком. Хорошо, что он мне не нравится.

— Я поговорю с Ринном, — предложила Айви, входя в кухню, и ее слова потерялись там. Локтем она включила свет. — Может быть, сейчас он поможет. Посылать фейри поджигать нашу церковь — нехорошо.

— Моя идея Ринна Кормеля не предусматривает, — протянула я, направляясь к холодильнику. Вынув оттуда пакет творога, я поймала ложку, которую Айви мне бросила. — У тебя есть номер сотового Дэвида? Мне надо, чтобы он мне нарыл кое-каких юридических материалов.

Айви улыбнулась:

— Сейчас получишь.

Она пошла к своему компьютеру.

Я сунула в рот здоровенную ложку творога, закрыла глаза от наслаждения мягкой массой. Господи, ну и проголодалась!

Но тут же глаза у меня открылись от легкой дрожи под ногами. Айви приподняла брови, и по церкви отдаленным громом пробежал рокот. С колокольни ударил колокол, и дрожь пробежала уже по мне. Амулет сильной магии, лежащий на сумке, запылал красным и погас. Черт, кто-то серьезно взялся за дело.

С треском растворилась дверь ванной, послышались шаги Кери, вошедшей из сада. Влетел Дженкс, рассыпая пыльцу с серым оттенком, но крылья его стали ярко-красными от волнения.

— Это не я! — поспешно объяснила я, когда он сел на центральный стол.

Плавно вошла Кери, придерживая рукой волосы, чтобы не растрепало ветром.

— Магический взрыв это был! — сказала она, задыхаясь. — Кто-то очень серьезные творит заклинания!

За ней вошел Пирс, и у меня сжалось сердце. Он побрился и переоделся в обычные свои темные брюки и куртку, глаза широко раскрыты, волосы растрепаны. Казалось, он полностью собой владеет, и все же… очень он уместно смотрелся в хаосе моей жизни.

«Элейсон, — напомнила я себе. — Четыреста погибших».

Отвернувшись, я съела еще ложку творога, не зная, когда еще появится возможность поесть.

— Я думаю, это была Брук, — сказала я, запуская снова ложку в творог. Солнце уже зашло, она попыталась меня вызвать. Глупая женщина. Но я это могу обернуть в свою пользу — с двойной выгодой.

Пирс бочком прошел мимо Кери и встал рядом со мной. Я глянула на него мельком — все внимание на еду.