– Я понял, что купцам было выгодно, – а вот какие выгоды были у Кера? – спросил Жерар. – Он же чужие товары на своих кораблях возил?

– Да у него была королевская монополия на торговлю с Востоком! – возмутился рыжий пират. – И право на взимание пошлины с иностранных купцов. А это и власть, и доходы. Через Марсель шла его торговля оружием, серебром, перцем. Ну а фрахт – куда же судовладельцу без фрахта? Это возможность заранее получить средства, ведь по морскому праву купец полностью оплачивает предварительно зафрахтованное место, даже если не смог загрузить его товаром. И если он отказывается от рейса, деньги остаются у капитана. Кстати, возможный выкуп у пиратов тоже включается в расходы.

– Как жаль, что мы об этом не знали, – кровожадно заметила Жанна.

– Так вы же не купцы, – усмехнулся рыжий пират. – Вы товар для той и другой стороны.

– Вот спасибо, – ехидно поблагодарила Жанна. – Теперь мы будем знать, что для капитана пассажиры – всего лишь живой товар.

– Только особо красивые дамы, – утешил ее рыжий пират. – Но, возвращаясь к нашему казначею, скажу, что торговля с Александрией была настолько выгодна, что проще найти новое евангелие от какого-нибудь апостола, чем судовые журналы тех времен.

– Почему?! – взмолилась Жаккетта.

– В них были записаны такие операции, о которых нельзя было знать посторонним, что журналы предпочитали уничтожать, чтобы не попасться с поличным. А на полученные доходы, равно как и на доходы от взимания налогов, Кер скупал земли у обедневших дворян. Причем умудрился купить хорошие земли в Бурбонне у дедушки нашего виконта, герцога Карла Бурбонского. Который после ареста Кера пытался их вернуть, но король их конфисковал в свою пользу. Он вообще, говорили, предпочитал скупать земли именно у титулованных особ, попавших в тяжелое финансовое положение.

– Я бы ему нипочем не продала даже самый захудалый овраг! – возмутилась Жанна, остро сочувствуя продавцам земель.

– Примерно так же рассуждали титулованные особы, поэтому Кер скупал земли через подставных лиц. Видимо, ему это доставляло особенное удовольствие.

– Еще бы, – фыркнула Жанна. – Грязный торгаш!

– «Для отважных сердец нет невозможного», – процитировал рыжий пират девиз королевского казначея. – А чтобы показать городу, откуда он вышел в люди, все свое великолепие и могущество, Жак Кер сначала выкупил кусок старой городской стены, а уже на ее фоне возвел роскошный особняк с витражами и скульптурами, сердцами и ракушками где только можно. И надписями в назидание потомкам. Но, увы, арестовали его раньше, чем он успел насладиться проживанием в этом роскошном доме.

– А что было потом?

– Потом был всеобщий праздник, потому что имущество королевского казначея, все эти меха, шелка, парчу, золотые солонки, украшенные драгоценностями, персидские опахала, украшения и прочее выставили в Туре на торги. И тогда же, маленькая, продали брошь с жемчужиной – да не простой, а с «золотой розой». И она была качеством хуже, чем жемчуг Абдуллы. Вот так вот.

– Еще бы ему Абдуллу переплюнуть! – убежденно заметила Жаккетта. – А я вот не поняла, хороший или плохой был этот королевский казначей? Ты как-то непонятно рассказал.

– А понятия не имею! – весьма довольно сообщил рыжий пират. – Для госпожи Жанны – отвратительный, я думаю.

– Правильно думаете! – подтвердила Жанна.

– Тут уж каждый сам для себя выбирает, – развел руками рыжий пират. – Человек он был незаурядный, это точно.

– И вы уже сказали, что готовы повторить его путь, – ядовито припомнила Жанна рыжему пирату начало разговора.

– Нет. Я сказал, что буду вашим бедным родственником, который только мечтает о взлете Жака Кера. Что, разумеется, чистейшее вранье. Я ж не сумасшедший, в конце концов. У меня дела и так неплохо идут. И торговые операции с Востоком налажены куда лучше, чем у него.

Пришел Масрур и сказал рыжему по-арабски, что все готово, можно ехать.

– Ну вот, пора в путь! – обрадовал всех рыжий пират.

Медленно набирая ход, экипаж Жанны направился к замку Ланже. Жанна была расстроена разговором с Жераром, тысячи мыслей вертелись у нее в голове по поводу того, как поступить.

Может быть, лучше спрятать Жерара? Если он попадется виконту – это верная гибель. Но нельзя же им всю жизнь прятаться! Герцогиня Анна знает, как обстоят дела, – может быть, она поговорит с королем?

Но рыжий пират сказал, что она сейчас, возможно, на положении почетной пленницы.

Ведь недаром виконт хотел жениться на ней, Жанне, чтобы получить неограниченную власть над женой.

Может быть, и король Карл сейчас держит пленную герцогиню, принесшую ему Бретань в приданое, в черном теле? И она себя-то защитить не может, не говоря уж о своих придворных дамах?

От этих раздумий у Жанны заболела голова, и она, откинувшись на спинку сиденья, закрыла глаза.

И почему это они с баронессой пропустили замок Ланже, выбирая место для королевской свадьбы? Наверное, потому, что совсем недавно он был разрушен, за исключением донжона, и строить его заново начали при Людовике Одиннадцатом. И деньги на постройку явно выискивал какой-нибудь продолжатель дела Жака Кера, новый королевский интендант…

Потом мысли Жанны как-то плавно перешли к королю Карлу Седьмому, и к его сыну, Людовику Одиннадцатому.

Жанне вдруг подумалось, что, не будь дофин Карл таким безвольным, как все говорят, наверное, не стал бы Людовик Одиннадцатый таким волевым… Они поссорились с отцом и из-за прекрасной Аньес, и из-за самовольной женитьбы сына во второй раз – но смог бы Людовик стать тем, кем он стал, если бы он не удалился в добровольное изгнание, не зажил скромной – для королевского наследника – жизнью? Ведь именно тогда он столкнулся с другой Францией, другой Бургундией. Получил возможность сравнить. Нашел верных людей, которые своим положением были обязаны только ему, как Оливье Дьявол, как де ла Марш.

Баронесса смеялась над его линялой шляпой и простонародными любовницами – но ведь он видел, как взяла власть над отцом молодая красивая женщина, которой стали оказывать почести, достойные принцесс, – и как это неизбежно оскорбляло его мать, родившую королю тринадцать детей. И уж его-то, Людовика, пассии больше смешили двор, нежели вызывали желание войти к ним в доверие, чтобы через них повлиять на короля. Власти у них не было. И королева Шарлотта, наверное, еще и поэтому пережила короля Людовика всего лишь на три месяца – значит, смерть его была для нее настоящим горем, а не притворным.

А линялая шляпа… – церемонии, конечно, приятны, но съедают массу сил и средств. А король расчетливо копил силы – и сейчас его дети, дочь и сын, успешно воюют, у них мощные армии, неприступные крепости – и слабые, как выясняется, враги.