направила на север, за несколько сотен километров, армию палестинских баронов, ни один вассал Антиохийского князя не дерзнул совершить намного более короткого перехода в помощь соседнему Эдесскому графству[1342]. Даром что граф Жослен II Эдесский признал себя вассалом князя Антиохийского, в то время как его отношения с Иерусалимским королевством никогда не были четко определены[1343]. Конечно же, свою роль здесь сыграла острая и взаимная неприязнь, ставшая преградой в отношениях Раймонда и Жослена II[1344]. Но, очевидно, что причины этой апатии антиохийских франков стоит искать не только в установившейся между государями Антиохии и Эдессы неприязни. Не менее важным фактором следует считать и нежелание князя Раймонда рисковать своими войсками и вступать в бой с Имад ад-Дином Зенги, когда его собственное, Антиохийское княжество еще не успело оправиться от учиненного ромейскими армиями разорения.

II. Падение Эдессы и дальнейшее ослабление франков Сирии

(1144–1158 гг.)

Падение Эдессы (1144 г.)

Падение Эдессы стало первой из череды масштабных катастроф, которые в XII–XIII вв. привели к радикальному изменению культурного ландшафта Ближнего Востока и уничтожению великих христианских центров Сирии. Осада города началась в конце ноября, когда войска графа Эдесского отбыли на восток, к берегам Тигра, где тюркский эмир Кара-Арслан Артукид, союзник Жослена II в борьбе с эмиром Зенги, был осажден в своем городе — Хисн-Кайфе (современный Хасанкейф) и молил франков о срочной помощи[1345]. С отбытием графа Жослена II и эдесских баронов к Тигру (по другим сведениям — к Харрану) эмир Имад ад-Дин Зенги внезапно выступил к Эдессе, ведя за собой аскары Алеппо и Мосула, вместе с большим числом местных тюркских кочевников и курдов. Вскоре его армия встала у стен Эдессы, близ Ворот Времени и церкви Св. Исповедников. Для осады были сооружены семь манджаников (требуше). К аскару эмира Зенги присоединились и многочисленные тюркские кочевники, откликнувшиеся на призыв к джихаду. Как повествует Ибн аль-Каланиси, Зенги «отписал племенам туркмен, призывая их оказать помощь (…) и выполнить тем самым их обязательства в отношении священной войны. Огромное войско туркмен присоединилось к нему, они окружили город со всех сторон (…) Даже птица не могла бы пролететь, не рискуя потерять жизнь от метких стрел бдительных воинов, окружавших город»[1346].

Предложение сдаться было отвергнуто жителями города, которые полагались на неприступность укреплений, запасы провианта, силы гарнизона, и, конечно же, на быструю помощь со стороны своего графа — Жослена II и государей Антиохии и Иерусалима[1347]. Оборону города возглавил латинский архиепископ Эдессы — Гуго, или, как его называют армянские и сирийские авторы, «папиос»[1348]. В принципе, защита и последние сражения за Эдессу были делом рук не столько франкского рыцарства, сколько ополчения и духовенства — как латинского, так и восточного (армянского и сирийского). Вместе с латинским архиепископом Гуго обороной руководили армянский архиепископ Эдессы Иоанн и сиро-яковитский митрополит Василий бар Шумана. «Все жители города — старые и молодые, мужчины и женщины, и даже монахи с Горы Эдесской, стояли на стенах и сражались»[1349]. Столкнувшись со столь ожесточенным сопротивлением горожан, Зенги велел, параллельно с обстрелом стен, начать подкоп под крепостную стену. «Люди из Хорасана и Алеппо, знакомые с техникой подкопов, достаточно отважные (…) взялись за дело и вырыли сапы в нескольких местах (…) а когда закончили эту работу, оставалось только все это поджечь»[1350]. При этом, Зенги вновь обратился к жителям, с предложением сдачи: «Сдайте мне город до того, как я возьму его силой. Я хочу, чтобы вы уцелели»[1351]. Когда архиепископ и жители Эдессы отвергли новое предложение сдачи, эмир велел поджечь опорные столбы, державшие подкоп. Две башни и соединявший их участок стен, близ Ворот Времени, обрушились.

Однако защитники города, за несколько дней заметившие работы тюркских и арабских воинов, успели возвести баррикаду примерно напротив места обрушения стен. Когда мусульманские воины «собрались для прорыва (…) жители города, собравшись под началом папиоса и епископов, встали, чтобы отразить нападение. Брешь в стене была завалена множеством трупов — как осажденных, так и осаждавших»[1352]. В то время, как все внимание защитников было приковано к кровавой рукопашной схватке у места обрушения стен, другая часть войска эмира Зенги, при помощи приставных лестниц, овладело укреплениями на другом участке стен. Как пишет Ибн аль-Каланиси, «Мусульмане ворвались в город после того, как огромное число воинов с обеих сторон погибло, сражаясь на руинах»[1353]. Вход воинов эмира в город сломил сопротивление защитников; среди жителей началась паника. Каждый, кто мог, бежал к цитадели, надеясь укрыться в ее стенах. Архиепископ Гуго, предвидя паническое бегство и желая, чтобы цитадель выстояла, велел страже закрыть ворота и не впускать кого-либо внутрь, до его особого распоряжения. Однако в момент прорыва архиепископ сражался у баррикады, и франкские воины, покорные его приказу, не открывали ворот. У стен цитадели началась кровавая давка, в которой погиб и сам отступавший к крепости латинский архиепископ.

Эдесса пала 23 декабря 1144 г. Захват города армией эмира Зенги сопровождался безжалостными грабежами и избиением христиан. «Как можно, без содрогания, твердой рукой описать то охватившее бедствие (…) Тюрки вошли в город с обнаженными ножами именами, утолив жажду клинков кровью старцев и младенцев, мужчин и женщин, священников и диаконов, чад, женихов и невест (…) Город Авгаря, друга Христа, низвергнут, по нашим грехам. Священники — убиты, диаконы — истреблены, иподиаконы — растерзаны, храмы — разграблены, алтари — перевернуты. О, горе! Отцы отрекались от сыновей, матери — забывали любовь к чадам своим. По мере того, как опускался меч истребления, многие бежали, ища спасения, к Горе; другие же, собрав малых детей своих, как наседки на цыплятах, ожидали смерти и пленения»[1354]. По описаниям Ибн аль-Каланиси, «Войска стали убивать, захватывать и мародерствовать, пока их руки не наполнились таким количеством денег, животных, трофеев и пленных, что дух возликовал, а сердца возрадовались»[1355].

Истребления и грабежи продолжались на протяжении трех дней, в том числе и в день Рождества Христова 1144 г. Через два дня на милость эмира Зенги сдалась цитадель. Примерно тогда же эмир приказал остановить избиение населения и прекратить грабеж. «Имад ад-Дин отдал приказ прекратить убийства и грабежи и занялся восстановлением всего разрушенного, ремонтом поврежденного (…) а также постарался успокоить горожан, пообещав им хорошее отношение и восстановление справедливости ко всем, близким и далеким»[1356]. Автор Анонимной Сирийской