– Я понял смысл твоей новой специальности, – отозвался я. – Если узнаю чего, соединю с народом. С возвращением тебя! Да… А ты что, воскресать собираешься? Документально, имею в виду?.. Каким образом?

– Морока, но вопрос я решил, – ответил он вдумчиво. – Не скрою – вышло дорого.

– Представляю себе… Дима-то обратно не собирается?

– А Дима как раз там прижился, – прозвучал ответ. – Кстати, будет тебе звонить, ждет в гости. Ну, пока!

Точно, пора в отпуск, пора к Диме. Но сначала – к Жбанову за зарплатой. День выплаты у нас не обозначен, но прошлый месяц истек, порядок есть порядок, да и сам он просил заехать.

– Какие актуальные новости? – встретил он меня равнодушным вопросом, затем полез в сейф, долго искал в нем искомый конверт, потом наконец нашел, услужливо положил передо мной на стол.

– Спасибо за отпускные, – сказал я. – Собираюсь в Эмираты. А новости… Да чепуха всякая. Контора хиреет, крылья нам подрезали под лопатки, состав профессионалов сократился фатально… Правда, задружился с Есиным, вот главная новость.

– И давно пора, – кивнул Жбанов, наклонив свою модную набриолиненную прическу. – Вместе вы сила сокрушительная, а когда порознь – с вами сплошные проблемы.

– Вы-то здесь при чем?

– Да вспомни хотя бы подставу в ресторане…

Крыть было нечем. Я глумливо кивнул.

– Еще чего?

– Совет какой-то создают… – И я со скепсисом изложил мысли Коромыслова по поводу учреждения общественной милицейской организации внутри главка.

– Отличная идея! – неожиданно восхитился Жбанов. – А чем ты, собственно, недоволен? Появляется возможность привлечь в этот круг массу людей, которые сейчас для тебя недоступны. На предложение вступить безо всяких обязательств в эту лавочку под эгидой федерального управления согласится любой чиновник или же депутат! Ты приобретешь колоссальные связи!

– Но это же морока…

– Поначалу. Я дам специалистов. Они наладят механизм. У тебя будет исполнительный директор, план мероприятий, на этой пене ты поднимешься к небесам… Причем с парашютом за спиной. – Он встал с кресла и, потирая затылок, заходил взад-вперед по кабинету. – Ничего себе новость! – произнес возбужденно. – Перед тобой – ворота в рай. Они без замка, надо их лишь распахнуть.

– А Есин сказал: «Плюнь!» – возразил я. – Сказал – пустая беготня. Он несколько лет с нашим фондом валандался. Больше нервов извел, чем заработал.

– При чем здесь фонд?! – возмутился Жбанов. – Вот вы, – менты… Никакой фантазии! Фонд – это коммерция. Совет – политика. А где основные деньги – в коммерции или в политике?

Политика… Какая политика? Сплошные манипуляции, маневры и ерзанье на креслах.

– О чем задумался? – спросил Жбанов.

– Тебе нужен Совет? – поднял я на него глаза. – Милости прошу, занимайся. – И тут поймал себя на мысли, что деньги с недавнего момента меня попросту не интересуют, что падают они с неба, только успевай сметать их в кучи, а что с кучами делать, я и не знаю.

Подсчитал я тут примерно свои накопленные доходы – взялся за голову: куда их девать? В бизнес вложить? Бизнесмен из меня никакой. Потратить? А на что? Все есть. Особняк на каких-нибудь цивилизованных островах приобрести с яхтой в придачу? Но когда в нем жить? И вообще чем на островах заниматься? Что остается? Квартир в Москве накупить и сдавать их в аренду? Попадусь на легализации незаконных средств, да и вообще лень с приживалами разбираться… То у них труба лопнет, то провода закоротят, то отопление заклинит… Бегай от одного к другому. Это уже работа. А у меня своей хватает. Хорошо, по банкам раскидал часть наличных, а остальная их груда по ячейкам и сейфам томится, неприкаянная.

Но не объясню же я эту свою глупость и неумение управлять финансами Жбанову, дабы принял он меня за дурачка незамысловатого.

– Ты можешь представить меня Коромыслову? – спросил он. – Как кандидатуру для роли технического секретаря Совета?

– Да хоть сегодня…

– Сегодня не надо, я должен проработать основополагающие моменты…

– В общем, ты готов принять на себя удар? – с надеждой спросил я.

– Считай, принял.

– И снял камень с моей души, – вздохнул я облегченно. – Ну, пойду, пожалуй…

– Погоди, – удержал он меня. – Теперь о делах, не расслабляйся. Твои орлы на днях приняли некоего Евсеева.

– Есть такая сволочь, – согласился я.

– Ему надо помочь, и всерьез, – категорическим тоном заявил Жбанов.

– На нем заказы на два исполненных убийства, – сказал я. – И таких гадов я плющу в толщину газетного листа.

– Ты свою высокопарность прибереги для торжественных заседаний, – буркнул Жбанов. – Ты знаешь, кто он такой?

– Евсеев? Лоббист западного продовольственного импорта. И его поставщик. Убийства организовывались на почве раздела влияния по получению квот на эвересты куриных окорочков и перемороженной говядины. Поставляемых крупнотоннажными судами.

– Его посадка будет означать удар по очень многим людям, – сказал Жбанов.

– По западным производителям, – уточнил я. – Потому что квоты урежут. И правильно сделают. Меньше дерьма на рынке и больше стимулов для развития нашему предпринимателю.

– Ты не представляешь, какой суммой будет оценена твоя помощь!

– По-моему, я внятно изложил свою позицию.

– Какие мы принципиальные! Поди ж ты! – развел он руками. – Нет, братец, если уж впрягся в игру, преодолевай все ее колдобины! И в театральные позы не вставай! Тоже мне… «Это я буду, это не буду…» Детский сад, штаны на лямках…

Он говорил, словно сплевывал слова в адрес холуя и подонка, неспособного и пикнуть против его воли.

И я взъярился.

– Да пошел ты, Жбанов! – сказал я с напором. – Своим шестеркам мозги вправляй. А у меня своих командиров хватает. И конвертик этот можешь засунуть… обратно в сейф. Другому твоему прихвостню пригодится. Евсеев – матерая мразь, враг. И он будет сидеть. Ты же русский мужик, чего за него впрягаешься? Или вконец за бабло ссучился? Края не чувствуешь? Все, пока! – И я направился к двери. Раскрыв ее, добавил: – Козыри у тебя, конечно, против меня имеются, но трясти ими не стоит. Не советую. Ибо на шантаж могу ответить самым жестким образом. Или хочешь, чтобы тебя мелом на асфальте обрисовали? – Я говорил несусветное, сорванное с концов воспаленных нервов, поражаясь издалека своей бесшабашной и, возможно, неоправданной удали, но и веря в глубокую справедливость произнесенных слов.

– Ты меня неправильно понял, я не загоняю тебя в угол, – торопливо проговорил он, но я уже вышел из двери и дверь за собою закрыл.

Да провалитесь все к чертовой матери! Надоело! Действительно пора в отпуск!

И тут позвонил Дима.