успела хорошо изучить дядю, потому что, стоило ему на нее посмотреть, она сразу заметила, что он нервничает.

— Что случилось? — спросила она, когда он уронил крышку от заварочного чайника и та, грохнувшись на пол, разлетелась на осколки.

— Ничего, — улыбнулся Сергей и, достав метелку с совком, принялся сметать стекло.

— Я перестану тебе верить, — предупредила Лялька.

— Это шантаж, — серьезно сказал Сергей, а потом добавил: — Просто сложный день. Все будет хорошо. Я, кстати, из дома сегодня поработаю.

— Будешь меня пасти? — вздохнула Лялька.

— Если бы. Буду читать нудные договоры.

— Не врешь?

Он поднял взгляд от осколков и так посмотрел, что Лялька передумала его мучить.

— Ладно, проехали, — сказала она.

В конце концов, Димка на связи, Сергей дома, Ромка в Лондоне. А значит, все хорошо. Еще она мимолетно подумала, все ли хорошо у Потапа с LastGreen’ом и Аней. И это ее немного удивило.

Устранив беспорядок, Сергей повертел в руках бесполезный теперь чайник.

— Я сделаю кофе, — предложила Лялька и принялась заправлять кофемашину. — А ты посиди.

Дядя послушно сел на свое место и принялся с кем-то переписываться. Кофемашина уютно загудела, и Лялька вспомнила вчерашнее утро. Она так же готовила кофе, а за столом сидел Потап. Они были вдвоем на кухне, потому что домработница задерживалась из-за пробок, а Аня еще спала. Потап некоторое время ее внимательно разглядывал, а потом вдруг спросил, почему она не ходит в обычную школу.

— Ты ж не больная вроде, — сказал он.

Ляльку это не то чтобы задело. Просто вдруг захотелось сказать правду.

— Я больная, — призналась Лялька. — Я не умею общаться с людьми. Хожу к психологу, которая считает, что у меня суицидальные мысли. И вообще… — она замолчала, разглядывая жужжащую кофемашину.

Думала, что сказать это будет стыдно, но, оказалось, нет. В конце концов, она тоже много узнала о семье Потапа. Да и сам он, может, псих тот еще.

— А выглядишь нормальной, — серьезно произнес он. — И Аньке ты понравилась. Аньке мало кто нравится вообще. Да и Гриня…

— А что Гриня? — Лялька наконец обернулась к Потапу и, прислонившись поясницей к краю столешницы, сложила руки на груди.

— Ну, он тоже особо, знаешь, от учебы и работы не стал бы просто так отвлекаться на кого попало, — пояснил он, и Лялька покраснела.

У нее была куча сетевых знакомых, которые любили с ней общаться, ждали ее писем. Она соврала бы, если бы сказала, что не испытывала никаких эмоций от общения с ними. Но, оказывается, когда о тебе хорошо говорит кто-то, кто видел тебя лично, с твоим неидеальным носом и дурацкой привычкой краснеть, а еще с глупостями, вылетающими изо рта раз за разом, это вдруг чувствуется совсем иначе.

— Саш, а можно вопрос? — решилась Лялька и, когда тот, серьезно кивнув, опустил подбородок на сцепленные кисти, спросила: — А я красивая? Только не смейся. И скажи честно.

Почему-то ей казалось, что Саша-Потап, так заботившийся о сестре друга, не будет врать.

— Очень, — снова кивнул Потап, и это прозвучало так весомо, что Ляльке стало неловко и одновременно очень радостно.

И вот теперь она думала о том, что Потап, оказывается, считает ее красивой, LastGreen пригласил ее погулять, хотя не стал бы тратить время на кого ни попадя, Сергей сказал, что любит ее. Перебирая все это в уме, Лялька чувствовала себя очень счастливой. В груди как будто что-то пузырилось. Не хватало только Димки здесь. И… Ромки. Ромки все-таки очень не хватало, чтобы наконец поговорить. По-настоящему. Спросить, что он думает о ней, о жизни вообще. Потому что за последние два дня Лялька осознала, что даже Ромку она на самом деле не знает. Он у нее, конечно, самый лучший и любимый, но, кажется, немножко придуманный.

Ее мобильный, лежавший на столе, вдруг зазвонил. Сергей встрепенулся и посмотрел на него так, будто это мог быть звонок государственной важности. На экране было написано: «LastGreen».

— Это Гриша, — пояснила Лялька, чем, кажется, разочаровала Сергея.

— Привет! — прозвучал в трубке радостный голос Last­Green’а.

— Привет! — смутившись под внимательным взглядом дяди, пробормотала Лялька. — Как Аня?

— Отлично, — отрапортовал LastGreen и после паузы добавил: — У тебя какие планы на сегодня?

Лялька посмотрела на Сергея. Она, конечно, могла бы отпроситься погулять, могла бы попросить его отвезти ее в Москву. Он не отказал бы ей, она точно знала. Но Сергея явно что-то беспокоило сегодня, и Лялька вдруг поняла, что не может оставить его одного.

— Я… дома сегодня, — сказала она в трубку. — У нас тут проблемы небольшие, и дядя просил меня пока никуда не выезжать.

Во взгляде Сергея что-то промелькнуло, и Ляльке стало неловко, поэтому она вновь отвернулась к кофемашине.

— Потап говорил, ага, — меж тем ответил LastGreen. — А ты не будешь против, если мы заедем к тебе ненадолго?

Лялькино сердце начало бухать с такой силой, что ей сразу стало жарко.

— С Аней? — спросила она, чтобы потянуть время.

— Конечно. От нее теперь не отвяжешься. Второй день слушаю о том, какая ты классная.

Он очень забавно произносил шипящие и свистящие. Лялька в детстве тоже как-то неправильно говорила. Как именно, она не помнила, но ее водили к терапевту по речи. На русском у него было какое-то другое название, только Лялька не помнила, какое именно. Было странно знать, что родители могут ничего не делать для того, чтобы решить проблемы в речи детей, не водить детей в сад, оставлять их без присмотра. И все это в реальной жизни.

— Я вас жду, — сказала она.

— Уже мчим, — засмеялся LastGreen и отключился.

Лялька повесила трубку и повернулась к дяде.

— Гриша с Аней ненадолго заедут. Гриша — это Анин брат, помнишь? Ты ведь не против?

Для нее вдруг оказалось важным получить разрешение дяди, потому что она не хотела протестовать и преодолевать. Она хотела чувствовать поддержку и одобрение.

— Не против, — улыбнулся Сергей и добавил: — Спасибо, Лен.

Лялька схватила чашку с кофе и, пробормотав: «Не за что», поспешила к себе, думая, что она все-таки больная на голову. Ведь хотела одобрения, хотела поддержки, но каждый раз, получая ее от Сергея, терялась и не знала, что сказать в ответ. Насколько все-таки проще было общаться в Сети.

LastGreen позвонил ей около двух часов дня и сообщил, что они на месте. Лялька бросилась открывать ворота, по пути крикнув сидевшему в кабинете Сергею, что к ней приехали. Ей понравилось, как это прозвучало. «Ко мне приехали» — это ведь значит «я небезразлична», «меня хотели увидеть», «на меня готовы потратить время».

Оказалось, что Аню с LastGreen’ом привез Потап. В принципе, это было закономерно. Не на мопеде же возить ребенка в такую даль. Но Лялька почему-то удивилась.

Аня выскочила из машины первой и так крепко обняла Ляльку за талию, что той стало больно дышать. Никто никогда не цеплялся за нее так сильно.

— Они ехать не хотели, — пожаловалась Аня. — Особенно Потапка. Он вообще сегодня злой.

— Мелкая! — угрожающе начал Потап и обратился к Ляльке: — Привет.

Лялька не успела ответить, потому что из машины выбрался LastGreen, в руках у которого оказался букет белых тюльпанов. Настоящих.

— Это тебе, — с улыбкой сказал LastGreen.

— Спасибо, — растерянно пробормотала Лялька, никак не ожидавшая цветов.

Это ведь не просто «тебя хотят видеть». Это ведь «тебе хотят сделать приятное». И, наверное, «ты нравишься».

Сергей сбежал с крыльца, разговаривая по телефону. Он поочередно пожал руки мальчишкам, отведя телефон от уха, сказал: «Приглашай в дом» — и пошел обратно к крыльцу.

— Да мы ненадолго, — произнес Потап ему в спину, но Сергей, кажется, уже не слушал.

— Цветы надо в воду поставить, — встряла с ценным замечанием Аня и потянула Ляльку к двери. Ей явно не терпелось оказаться в доме, из которого Потап вчера с трудом заставил ее уехать.

LastGreen, окинув взглядом видимую ему часть участка, пошел за ними, а Потап уселся на капот своей машины. Лялька остановилась на крыльце и непонимающе