Гришам-Сашам нужно дать понять, что, если они хотя бы подумают обидеть Ляльку, Роман лично их прибьет. Если Волков не прибьет раньше.

— Пойдемте обедать, — раздался за спиной Романа голос Сергея. Он обнимал Димку за плечи, а тот выглядел одновременно раздраженным и довольным.

— Ну, мы поедем, — засобирался один из парней. Роман не запомнил, кто из них кто.

— А я есть хочу, — вполголоса пробормотала девочка, подняв взгляд на того, кто стоял ближе к ней.

— По дороге поешь! — в один голос отрезали парни, и Роман невольно улыбнулся их единству.

— Вот еще, — Лялька обняла девочку. — Идем есть. Не слушай их, — и потянула ребенка к дому.

— Есть идут все! — объявил Сергей. — Я вообще сегодня не в настроении разбираться в этих ваших «хочу, не хочу, стесняюсь, не стесняюсь». Услышал? — хлопнул он по плечу одного из парней, проходя мимо.

Те переглянулись между собой и поплелись к дому.

— Офигеть! — развел руками Димка, остановившись рядом с Романом.

— Есть такое. Но, по-моему, с Сергеем сейчас лучше не спорить, — Роман обнял поднырнувшую под его руку Машу.

— Делай, что дядя сказал, — строго велела она Волкову и, проведя рукой по голой пояснице Романа, добавила: — И оденьтесь, бога ради. А то вас девочкам показывать вообще нельзя.

Роман чмокнул деловую Машу в макушку и заметил, как отец, открыв перед Яной дверь, что-то ей шепчет. Все-таки встречаются они или нет? И если да, то как с этим свык­нуться?

Впрочем, Роман решил, что будет решать вопросы по мере срочности. Сперва надеть выданную Волковым футболку, потом украдкой поцеловать Машу, потом напомнить ей о том, что он говорил о переезде к нему всерьез… Вопросов был миллион, но, кажется, Роман уже привык к тому, что в этой Москве так будет все время.

Глава 39

Знай, что ты не один. Одиночества больше не будет.

Когда стало ясно, что они едут к Волковым, Яна подумала было попросить остановить машину, но потом опомнилась. Лев Константинович вряд ли стал бы ее слушать, а затевать на глазах Маши спор, в котором она заведомо проиграет, Яна не хотела.

У Лены вновь были гости. Два парня, одного из которых Яна видела вчера, и девочка, которая показывала Яне комнату Димы. Пока Дима и метнувшийся за ним Роман выясняли, зачем пожаловали гости, Яна молча выбралась из машины.

— Яна, у вас всё в порядке? — спросила Маша, тронув ее за плечо.

Яна кивнула, не оборачиваясь. Маша, к счастью, от нее отстала. По ступеням сбежал Сергей Евгеньевич, но Яну он не заметил. Конечно, зачем ему она, если он волновался за племянника?

Яна топталась у машины, чувствуя себя все более неловко. Она понимала, что Лев Константинович каким-то образом отмазал ее от полиции и привез сюда, чтобы не оставлять без присмотра. Ведь ей теперь не доверяли. Также понимала, что они ищут ее мать и что Яна может служить приманкой. Понимать-то она понимала, но принять то, что к тебе теперь будут относиться как к вещи, было сложно.

— Ну что? Грустишь? — спросил босс, и Яна кивнула, не желая отрицать очевидное.

— Ладно, Янка. Разберемся.

И это «Янка» неожиданно прозвучало так по-домашнему, что Яна, сглотнув ком в горле, повернулась ко Льву Константиновичу и спросила:

— Меня теперь в тюрьму посадят, да?

— За что, солнце?

— За то, что молчала.

Лев Константинович поморщился, как от зубной боли, и посмотрел мимо нее на Диму, обнимавшегося с дядей.

— То, что молчала, — балда ты, конечно. Но осуждать я тебя не могу. Полина умеет мозги запудрить. Лёшка не раз говорил, что, по уму, забрать бы тебя у нее.

— Как забрать? — севшим голосом спросила Яна.

— Пойдем в дом, — босс кивнул в сторону крыльца.

Яна мимолетно подумала, что не очень вежливо идти в дом без приглашения хозяев, но спорить не стала.

Лев Константинович пригласил ее в гостиную, и Яна, разувшись, пошла за ним. Машинально едва не сняла пальто, но вовремя вспомнила, что под ним нет футболки.

— Я предполагал, что от Полины могут быть проблемы, но Лёшка уверял, что все под контролем и что у них уговор. Только Полина его как на цепи держала.

— В каком смысле? — оторопела Яна.

Босс прошелся по гостиной и развернулся у окна.

— Твоя мама — бессовестный манипулятор. Лёшка просто наизнанку выворачивался в попытках с ней договориться. Сперва она уверяла, что он не должен к тебе приближаться, потому что ты считаешь своим отцом ее мужа. Мол, у тебя будет травма. Потом у нее была идея фикс отправить тебя в какую-то частную школу с таким режимом, что она мало отличалась от тюрьмы. И такие идеи Полина генерировала со скоростью света, а Лёшке приходилось постоянно ее уговаривать, задабривать.

Если Яна думала, что ее мир рухнул два часа назад, то сейчас поняла, что от него еще что-то оставалось. И теперь это что-то разом посыпалось.

— Но зачем? — неверяще спросила она.

— Ради денег, Ян. Она считала, что Лёшка должен ей очень много денег. Мы получили фирму вполне законно. Мы ее выкупили, для чего взяли кредит. Почти с нуля все там поднимали. Впрочем, у Полины был какой-то альтернативный взгляд на историю. Ты можешь мне не верить, — пояснил босс, будто что-то увидев на ее лице. — Я и сам был бы счастлив ошибаться. Но именно Полина помогла управляющему вывести деньги: это она подсунула Сергею документы на подпись. И если деньги я ей мог бы простить, то Ляльку с Димкой — нет.

Босс сказал это так серьезно, что Яна вздрогнула.

— Я не думаю, что она хотела им зла, — прошептала Яна, хотя она не просто так думала, она знала, что мама мечтала избавиться от законных детей Волкова. Но она просто не могла признать это вслух.

— Ян, ты, возможно, не до конца понимаешь, но если на Димку просто клепался компромат с пьянками, наркотой и прочим — хотя тоже могло закончиться чем угодно, сама видела, — то Ляльку выкрали, чтобы убить.

Штора за плечом Льва Константиновича была темно-зеленого цвета, расчерченная серыми штрихами. Яна залипла взглядом на этой шторе, отчаянно желая не знать всего того, что сейчас узнала. Ей хотелось исчезнуть, потому что она понятия не имела, как теперь жить дальше.

— Ляльке только не говори, — негромко произнес босс. — Она верит, что ее вернули бы за деньги.

Яна тоже предпочла бы верить, но ей не оставили выбора.

— Как вы узнали о том, что это все мама? — спросила она.

— По камерам.

— Но записей не должно было остаться, — пробормотала она, с удивлением понимая, что совсем не знает босса. Она ведь думала, что, будь он в курсе ее участия, разбираться бы не стал. Но вот она сидит здесь, и никто ее ни в чем не обвиняет.

— Записи со всех камер стекались к начальнику СБ, который был в доле с твоей мамой. А вот новый мальчик-программист, нанятый неделю назад, сперва проявил излишнюю любознательность, а потом уточнил у начальника смены, почему в архивных файлах видеонаблюдения такая чехарда с датами и не все неисправности камер регистрируются. Вообще-то у него не было доступа к архивной папке, но он об этом не знал и обошел защиту. Ну, знаешь, есть такие гении, которые случайно: «Упс, а у вас тут не работает». А потом: «А что, это было, типа, закрыто? Да кто ж так закрывает?» — босс невесело усмехнулся, но было видно, что мальчик явно его восхитил.

Яна нового программиста помнила смутно. Надо же, о какую случайность порой разбиваются такие детально продуманные планы.

— А в гибели Алексея Волкова мама тоже виновата? — прошептала Яна, боясь услышать ответ.

Босс вздохнул.

— Честно? Я думаю, что это был несчастный случай.

— Все, что вы рассказали, все равно не объясняет, почему он ни разу со мной не встретился. Хотя бы тайком.

Яна так и не смогла назвать Волкова отцом.

— А ты все время с мамой за ручку была, Ян. У тебя ни друзей, ни вечеринок, ни поездок.